Не буди Зверя

Нет, сегодня решительно не мой день!

Ну что они все ходят и ходят, шаркают, стучат каблуками. Шепчут, молят, уговаривают, как будто я обязан слушать. Я спать хочу, ясно? У меня нервная система хрупкая, любой шум мешает. И эти, в шляпах, тоже покоя не дают. Вам бы понравилось, если бы в дверь лезли? Стучали в стены? И музыка. Сверху все время музыка, за кого они меня принимают? Меломана нашли… Зубы болят. О-ооо, от скрипки зубы болят, особенно передний.

Дайте мне хоть каплю тишины, люди, хотя бы на денек!

Дайте выспаться Зверю.

На границе района кружился легкий снежок. Слякотные следы вели внутрь широкой разделительной полосы. На поляне между солнцем и снегом, возле сваленных в кучу рюкзаков, тосковали три мужичка в синтепоновых тулупчиках. Из рюкзака высовывались мохнатые заячьи лапы.

— Дер Джагер? — спросил профессор, кивая на мужичков.

— Нет, не охотники, — по-немецки Федор говорил довольно сносно. — Браконьеры. В район уйти боятся, а снаружи их патруль караулит. Вот и сидят, ждут неизвестно чего.

— Нас ждут, — самодовольно сказал профессор.

Из-за поворота показалась деревянная будка, обшитая паркетной доской. Шлагбаума не было, дорогу перегораживал легкомысленный барьер с жестяной табличкой «Районный центр Кутейкино». У таблички был помятый вид, словно ее несколько раз срывали и топтали ногами.

Из будки вышел сонный солдатик в обтрепанном бушлате.

— Куда? — сказал он сипло. — Аномалия у нас.

— Федеральная служба Гидрометцентра, — представился Федор, доставая пропуск и приглашение. Солдатик подошел ближе, от него пахнуло затхлостью и немытым телом.

— Давно стоишь? — спросил Федор.

— С того самого дня, — хмуро сказал солдатик. — Бля, главное, не мой черед был, я с Васькой поменялся, думал к бабушке в субботу махнуть, — солдатик с тоской поглядел в небо, откуда сыпалась белая крупка. — Вот тебе и бабушка. А Васька, сука, хоть бы бутылку привез!

Федор порылся в сумке и достал флягу водки «На бруньках». Солдатик повеселел.

— Это дело. Вон там за лесополосой автобус стоит, если водила еще не ушел, в город отвезет. А то ждите до утра.

— За нами должны машину прислать, — сказал Федор.

— Должны, так пришлют. Пока они проснутся, пока доедут…

Профессор тронул Федора за рукав: «Них ферштейн».

— Почему водителя автобуса надо ждать до утра? — переспросил Федор солдатика.

— Так он в салоне ночевал, — хохотнул тот. — Ему проще. Днем уходит и — куда дойдет. А я вот на посту…

Из-за лесополосы звучно побибикали.

— О, это за вами. Удачи!

Профессор перехватил удобнее ручку кофра и двинулся по дороге, Федор пошел за ним. Оглянувшись, он увидел, как солдатик, прижав к груди «Бруньки», с надеждой смотрит им вслед.

Городок производил впечатление некоторой запущенности. Снег на тротуарах лениво разметен, чтоб только можно было пройти. Мусорные баки завалены хламом. Над районом частных домов, вздымаясь из печных труб, расстилается дымный шлейф.

Людей на улице не наблюдалось, лишь у перекрестка возле разверстой канавы возилась с трубами бригада рабочих. Бородатые «данаиды», зычно перекликаясь, что-то с чем-то соединяли — как понял Федор, хотя применяемые термины были далеки от водопроводных. «Надо же, не спились, — порадовался он за рабочих. — Видать, бригадир крепкий». Он представил, каково это: вчерашние уложенные в канаву трубы находить с утра аккуратно сложенным штабелем. И так почти месяц. Жизнь превращается в черновик, который каждый день переписываешь заново.

Машина остановилась возле трехэтажного кирпичного здания с флагами на фасаде. Их уже ждали: на крыльце, укрывшись под козырьком от медленного снега, мялся молодой человек в форменном пиджаке. Вокруг шеи молодой человек был замотан в неуставной мохеровый шарф.

— Здравствуйте, я Анатолий, референт. Господин градоначальник ждет вас, — торжественно объявил молодой человек и добавил деловым тоном. — Вещи отдайте водителю, он отнесет в гостиницу.

— Найн, — сказал профессор, прижимая к себе кофр. — Зюрст вон Мурмертиельлох.

— Профессор в первую очередь хочет осмотреть Нору, — объяснил Федор.

Референт Анатолий пожал плечами и что-то проговорил в микрофон, упрятанный под шарфом. Кончик носа его заметно покраснел.

— Что-то вы не по погоде одеты, — заметил Федор.

— По сезону, — печально пояснил Анатолий. — Приказ поступил о переходе на летнюю форму. Как раз в тот самый день. На форму перешли, а лето все никак.

Из подъезда вышли: невысокий дородный мужчина в повседневном кителе и статная дама в деловом костюме с оттенком элегантности. Мужчина скатился со ступенек и приветливо распахнул объятия.

— Гутен морген! — воскликнул он несколько более экзальтированно, чем подобало официальному лицу. — Рады приветствовать господина профессора и доблестные правоохранительные органы — короткий поклон в сторону Федора, — на нашей многострадальной земле. Милости прошу, велкам, так сказать.

Федор перевел. Профессор изобразил улыбку и пробормотал в ответ: «Гросс готт». Дама в костюме сошла с крыльца, референт Анатолий выскочил из-под навеса и укутал ее в обширный пуховый платок.

— Амалия, моя супруга и по совместительству секретарь, — представил даму градоначальник. — Пойдемте, здесь недалеко.