Корнуолл, Англия, 1830 год
Холли Гастингс дрожала всем телом в суровом холоде ночи, но трясло ее больше от страха, чем от ледяного ветра.
Ее отец и брат, видно, сошли с ума, решив выйти на улицу в такую непогоду. И она оказалась такой же чокнутой, когда не подчинилась приказу отца остаться дома с матерью, а последовала за ними.
Честные люди, такие, как ее отец и Пол, были вынуждены заняться контрабандой. «Всего несколько раз, — сказали они, — и у нас будет достаточно денег, чтобы доехать до Америки». Тим Бейли, который все это им устроил, пообещал отвлечь констебля.
Холли не доверяла Тиму, так же как и человеку за его спиной — Джону Хафорду, графу Гатуэллу. Она вообще не верила аристократам. Но граф среди них стоял особняком.
Граф знал, как отчаянно они нуждаются в деньгах. Больной матери Холли могла помочь только смена климата, но, будучи арендаторами, они не могли ничего продать, даже урожаи, который отец и Пол вырастили с большим трудом. Их доли едва хватит, чтобы прожить зиму.
Единственной мечтой отца было уехать в Америку, где семья получит шанс преуспеть, обзаведется собственной землей и будет жить в климате, который нужен его жене. Поэтому, несмотря на то, что в деревне появился чужак, а неподалеку квартировался полк солдат, отец Холли был решительно настроен встретиться с контрабандистами и получить у них товар — французский коньяк.
Холли вздрогнула и оглядела неяркий ландшафт со скрюченными деревьями и огромными камнями. Да здесь где угодно могли спрятаться солдаты — или один шпион. Возможно, именно им и был тот высокий темноволосый незнакомец, который поселился в гостинице «Королевский крест» пару дней назад. При первом же взгляде на него Холли сразу почувствовала, что от этого мужчины можно ждать только неприятностей.
Холли наткнулась на чужака, когда выбегала из домика врача с лекарством для матери. Упершись в чью-то широкую грудь, она подняла голову и увидела необыкновенно красивое лицо с дымчато-серыми глазами и растрепанными ветром волосами, черными, как вороново крыло. Сердце Холли принялось отплясывать какой-то дикий танец, в душу заползли недобрые предчувствия.
За свои девятнадцать лет она никогда не видела более холодных глаз или более непроницаемого лица. Взгляд незнакомца не смягчился, даже когда он попытался улыбнуться. Он очень ловко помог ей удержаться на ногах, потом быстро, словно боясь обжечься, убрал руки, но его глаза снова обежали ее, будто он что-то взвешивал и просчитывал. Она не могла сказать, удовлетворил его этот осмотр или нет.
— Прошу… прощения, сэр, — пробормотала она.
— Ничего страшного. Я виноват не меньше. — Слова вылетали будто из какой-то машины, пустые и холодные.
Он явно относился к знати. Одежда простая, но сшитая из отличной ткани. Речь также выдавала образованного человека. Холли редко видела подобных людей в деревне, и это заставило ее насторожиться.
Она уже слышала о нем. Джон Сэвадж. Игрок по профессии, как он сообщил хозяйке гостиницы, а через нее и всей деревне. Прибыл сюда требовать должок с сына графа, который, однако, накануне отправился с отцом на охоту. Никто в деревне не подверг сомнению его слова. Сын графа Гатуэлла, Беркли, был заядлым картежником, и оба, отец и сын, заслужили печальную славу тем, что не платили долги. «Неужели у всех игроков такие холодные и опасные глаза?» — подумала Холли.
И все же она почувствовала еще кое-что. Обычно она не лезла за словом в карман, но тут не, могла ничего придумать и молча стояла, уставившись в лицо, которое ей показалось необыкновенным. У нее перехватило дыхание, а ноги сделались ватными.
— Могу я чем-нибудь помочь вам? — спросила она наконец.
— Нет. — Он слегка наклонил голову, повернулся и пошел в противоположном направлении, к гостинице.
Холли смотрела ему вслед. Только теперь она заметила, что он опирается на трость и движется рывками, будто каждое движение причиняет ему боль.
Однако, несмотря на хромоту, в нем чувствовалась какая-то властность — его окружала аура прирожденного лидера. «Это не обычный богатей», — решила она.
Все это Холли вспоминала, стоя высоко на скале, возле тропы, Которая вела на пляж, где ее отец и брат вместе с двумя другими мужчинами ждали сигнала с французского корабля.
Небо было темным, луну и звезды закрыли облака. Снизу доносились тяжелые удары волн о камни. Кроме возможности разоблачения вся эта затея несла опасность и с другой стороны. Море жестоко, а скалы не прощают ошибок.
Внезапно в темноте она увидела, как трижды мигнул фонарь. Маленький ялик покинул узкую полоску пляжа и поплыл на свет.
Холли еще раз огляделась вокруг. Не увидев ничего подозрительного, она начала спускаться вниз. Ее отец и брат страшно разозлятся, но в конце концов простят ее. Хоть и хрупкая на вид, она иногда сама заправляла делами на ферме и таскала ведра с водой и мешки с кормом для животных. Сегодня ночью она поможет разгружать бочонки с коньяком. Лишние руки никогда не помешают.
За спиной Холли раздалось протяжное блеяние, и девушка, громко застонав, оглянулась. Подпрыгивая на неровной тропе, за Холли следовала Жоржетта. Коза обычно повсюду сопровождала хозяйку, поэтому сегодня вечером Холли привязала ее к ограде. Обрывок этой веревки тянулся сейчас за животным. Жоржетта, названная отцом в честь короля Георга, которого он считал настоящим козлом, слыла заядлой «певуньей», но сегодня ночью она выбрала самое неподходящее время для демонстрации своих талантов.
