Нас не брали в плен. Исповедь политрука

Нас не брали в плен. Исповедь политрука

Гитлеровцы не брали их в плен, расстреливая на месте. На поле боя они были первоочередной целью для вражеских снайперов. Их потери сопоставимы с потерями строевых командиров. Вопреки антисоветской пропаганде, не жалевшей сил, чтобы опорочить и «демонизировать» комиссаров Красной Армии, слова «Коммунисты, вперед!» не были на фронте пустым звуком — иначе нацисты не испытывали бы к политрукам столь лютой ненависти.

Автор этой книги прошел всю войну «от звонка до звонка» — от страшных поражений 1941 года, когда ему пришлось выходить из «котла» на Украине, до победного мая 45-го, который он встретил в Вене, командуя дивизионом тяжелых гвардейских минометов.

Жанры: Биографии и мемуары, О войне
Серия: Вторая мировая война. Красная Армия всех сильней!
Всего страниц: 120
ISBN: 978-5-699-44440-3
Год издания: 2011
Формат: Полный

Нас не брали в плен. Исповедь политрука читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Анатолий Премилов

Нас не брали в плен.  Исповедь политрука

Край мой родной

Я родился, провел свое детство и юность в г. Середа быв. Костромской губернии,[1] расположенном между Костромой и Ивановом. Мой отец Игнатий Арсентьевич Премилов родился в крестьянской семье в д. Реньково, его мать, моя бабка Ефросинья, родилась еще при крепостном праве. В 19 лет отец женился и, переехав из деревни в Середу, начал работать на прядильной фабрике чесальщиком. В 1903—1904 годах он начал участвовать в революционной деятельности, и в 1907 году его арестовали. После тюрьмы и ссылки отец стал работать смазчиком на железной дороге, а затем стал машинистом дизеля электростанции, где и работал до конца своей жизни. Мама же была из д. Белькашево. У них с отцом было 8 детей (пятеро умерли младенцами, а мой брат Николай, родившийся 31 декабря 1905 года, погиб в тайге в 1948 году). Прожив многие годы в нужде, она заболела туберкулезом и умерла осенью 1917 года.

Весной 1918 года отец связался с партией эсеров. Я помню, что у него был билет этой партии с лозунгом «В борьбе обретешь ты право свое». Вечерами отец уходил на собрания эсеров. Это дорого ему обошлось: в дни мятежа эсеров в 1919 году к отцу пришли четыре сотрудника ЧК и сделали обыск — искали оружие. Не нашли, но отца забрали и выпустили к утру. Немного погодя на митинге публично отец и еще кто-то отреклись от своей принадлежности к партии эсеров. Только незадолго до своей смерти отец вступил в партию большевиков, как выходец из другой партии он имел кандидатскую карточку белого цвета.

Время было тяжелое, и отец пошел на темное дело: вместе с еще одним человеком он ходил в отдаленные от города поля и приносил в корзине несколько килограммов зерна, выбитого из снопов сжатой ржи. Однажды крестьяне-мужики поймали его на месте преступления и избили. Отец попал в милицию; при обыске у нас нашли спрятанную рожь, отца судили и дали ему около девяти месяцев тюрьмы. Потом он долго не мог найти работу... Вообще все те годы — это были годы тяжелейшей нужды. Только зимой 1921/22 года стали оживать фабрики: после долгой разрухи жизнь начала налаживаться. Тогда же, в 1922 году вернулся из Сибири мой брат Коля (он уехал работать по фальшивому свидетельству о рождении). Отец был восстановлен на прежнем месте работы — в дизеле, подрабатывал сапожным и переплетным делом. Теперь мы жили вчетвером: с отцом, сестрой Марусей и братом Колей. К этому времени я уже начал учиться в школе вместе со старшей сестрой, причем учился плохо. Окончить успешно четвертый класс я не смог и был оставлен на второй год. Впрочем, особенно меня не ругали: большинство нас, мальчишек, в пятый класс не перешло.

Как дань революционному духу того времени на комсомольских собраниях в торжественной обстановке проводились «комсомольские крестины». Под гром аплодисментов взамен настоящих своих имен комсомольцам давались новые, революционные: Революция, Октябрина, Ким (первые буквы от Коммунистического интернационала молодежи) и др. На комсомольских значках до самой Отечественной войны были три буквы: КИМ. Вот и Коле, как руководящему комсомольскому работнику, определили новое революционное имя «Ким», и знакомые начали звать его Тимкой. Женился он в 19 лет и сначала жил с женой у ее матери, а потом они получили в поселке для рабочих хорошую двухкомнатную квартиру.

Весной 1924 года я окончил школу 1-й ступени и продолжать обучение осенью должен был уже в школе 2-й ступени, где были классы с 5-го по 9-й включительно. Она была одна на весь город, и ее часто называли «гимназией», так как раньше в городе дающих среднее образование школ не было — только две начальные. Мое хулиганство привело к тому, что учиться мне было трудно: из двоек я не вылезал и был вновь оставлен на второй год. Отец никогда не интересовался моей учебой, в школу не ходил, да и родительских собраний тогда не проводили — трудно, даже невозможно было собрать родителей, работающих в разных сменах.

На всю жизнь я запомнил наш с отцом и еще одним человеком, его знакомым, поход в Иваново. Отец был великолепный ходок: он мог целый день и ночь идти без отдыха. Поездом было ехать неудобно, а отец не располагал лишним временем, и мы пошли пешком. Мне было интересно увидеть новые места, посмотреть город, в котором я еще не бывал. Вышли мы до восхода солнца и уже около восьми утра были в Иванове на базаре. Там у отца из нагрудного кармана вытащили часы, которые он носил на короткой золоченой цепочке с брелоком, выпущенным из кармана (такая цепочка называлась «шантель»). Отец купил ситцу в подарок нашей мачехе (после смерти матери отец еще раз женился, и в нашем доме жила умершая потом девочка Галя, которую мы все любили). Мы сходили в чайную, отец показал мне город, и после обеда в нарпите (первой в СССР фабрике-кухне) мы направились домой. В пути я сильно устал, ноги распухли в лодыжках — а отец идет и идет, размеренным шагом без отдыха. Я же иду и плачу от сильной боли в ногах: отдохнуть нельзя, потом не разойдешься. Все же я дошел до дома, где сразу повалился спать. Наш путь с учетом хождений по Иванову составил более 70 километров: это мне была закалка на всю жизнь. Потом, в войну, мне приходилось по бездорожью проходить по 30—40 километров, но такой усталости я больше никогда не испытывал. Я думал, что мои ноги будут долго болеть, но к утру боль прошла, опухоль пропала, и днем я играл в футбол, не чувствуя усталости...


Рекомендуем почитать
Кровью омытые. Борис и Глеб

Новый роман Бориса Тумасова «Кровью омытые» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее противоречивую историческую обстановку, политическую атмосферу жизни Киевской Руси в последней трети IX — начале XI вв. В центре повествования — фигура великого князя Владимира, отстаивающего единство Русской земли, и двух его сыновей, Бориса и Глеба, ставших впоследствии первыми святыми русской православной церкви.


Коричневые башмаки с набережной Вольтера

Новый, 1898 год начался для парижан с известия об убийстве книготорговца. А его коллеги по профессии и сыщики по призванию Виктор Легри и Жозеф Пиньо в очередной раз дали близким родственникам клятву навсегда покончить с опасными расследованиями. Но как же можно оставаться в стороне, если на набережной букинистов, где трудится крестный отец Жозефа, найден обезглавленный труп и череда таинственных преступлений, в которых фигурируют… конфитюры и старинный манускрипт, продолжается?


Тайна ожерелья

Айрис Мерлин приезжает в заброшенный городок золотодобытчиков, чтобы найти ожерелье своей прапрабабушки. Никто не верил, что это ей удастся. Но, преодолев множество трудностей и опасностей, она его нашла. А главное, здесь она нашла свое счастье – любовь, о какой только можно мечтать.


Куда уходит любовь

Любовь толкает человека в пропасть, любовь же помогает ему оттуда выбраться. Сложные повороты человеческих судеб, выбор, который приходится делать героям – об этом книга Г. Роббинса – автора полутора десятков романов, переведенных на многие языки.


Становление Стива Джобса. Путь от безрассудного выскочки до лидера-визионера

Новая биография Джобса раскрывает детали и подробности, не известные ранее. Авторы предлагают более детальную и информативную историю его карьеры, которая изменит то, как вы смотрите на жизнь Стива Джобса. Это история одного из самых ярких людей нашего времени, сумевшего совместить неуемную страсть и зрелый подход к менеджменту, чтобы создать одну из самых лучших компаний в истории. Эта книга для всех, кому интересна подлинная и подробная история жизни Стива Джобса.


Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Уилли

Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965), английский романист, драматург, создатель блестящих коротких рассказов, сохранивших очарование и поныне, самый высокооплачиваемый писатель своего времени, сотрудничавший с английской разведкой во время двух мировых войн, человек, общавшийся с такими представителями политической и культурной элиты, как Уинстон Черчилль, Матисс, Шагал, Лоренс Оливье, Вивьен Ли, прожил долгую, насыщенную драматическими событиями, противоречивую и сложную жизнь, которая, впрочем, подстать его не менее драматической, противоречивой и сложной эпохе.


Франко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

От обороны Ленинграда до операции «Багратион», от кровавой мясорубки на Синявинских высотах до триумфальной Висло-Одерской операции, ставшей настоящим блицкригом Красной Армии, — автор этой книги, командир 311-й стрелковой дивизии 1-го Белорусского фронта, с боями прошел от Прибалтики до Эльбы, одним из первых вступил на территорию Германии и был удостоен звания Героя Советского Союза. Однако его мемуары, созданные на основе фронтового дневника, при жизни автора так и не увидели свет — комдив Владимиров писал настолько жестко и откровенно, не замалчивая ни ошибок командования, ни случаев непростительной слепоты и некомпетентности, что его воспоминаниям пришлось ждать публикации более трети века.


В воздушных боях. Балтийское небо

Захватывающие мемуары аса Великой Отечественной. Откровенный рассказ о боевой работе советских истребителей в небе Балтики, о схватках с финской и немецкой авиацией, потерях и победах: «Сделав „накидку“, как учили, я зашел ведущему немцу в хвост. Ему это не понравилось, и они парой, разогнав скорость, пикированием пошли вниз. Я повторил их прием. Видя, что я его догоню, немец перевел самолет на вертикаль, но мы с Корниловым следовали сзади на дистанции 150 метров. Я открыл огонь. Немец резко заработал рулями, уклоняясь от трассы, и в верхней точке, работая на больших перегрузках, перевернул самолет в горизонтальный полет.


Что было — то было. На бомбардировщике сквозь зенитный огонь

Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР В. В. Решетников в годы Великой Отечественной войны совершил 307 боевых вылетов, бомбил Кенигсберг, сам дважды был сбит — зенитным огнем и истребителями противника (причем во второй раз, выпрыгнув из горящего самолета с парашютом, приземлился на минное поле и чудом остался жив), но всегда возвращался в строй. Эта книга — захватывающий рассказ о судьбе поколения Победителей, о становлении и развитии советской Авиации Дальнего Действия.


Снайперские дуэли. Звезды на винтовке

«Морда фашиста была отчетливо видна через окуляр моей снайперки. Выстрел, как щелчок бича, повалил его на снег. Снайперская винтовка, ставшая теперь безопасной для наших бойцов, выскользнула из его рук и упала к ногам своего уже мертвого хозяина…»«Негромок голос снайперской пули, но жалит она смертельно. Выстрела своего я не услышал — мое собственное сердце в это время стучало, кажется, куда громче! — но увидел, как мгновенно осел фашист. Двое других продолжали свой путь, не заметив случившегося. Давно отработанным движением я перезарядил винтовку и выстрелил снова.