А. Ибрагимов
Народные повести и рассказы Южной Индии
Народ — зорок и наблюдателен. Слово народа — ярко, метко и остро. Народные повести и рассказы Южной Индии еще одно тому подтверждение.
В Южной Индии говорят на четырех основных языках: тамильском, телугу, малаяльском и каннада. Языки хотя и родственные, но разные. Однако многие из любимых героев народной литературы — общие для всего Юга. Они привычные гости в домах индийцев и развлекают их остроумными шутками и веселыми выходками. Их смех отнюдь не пустое зубоскальство. Это орех, содержащий в себе ядро глубокого смысла.
Общность южноиндийского фольклора имеет свое историческое объяснение. В XIV–XVI вв. весь Юг был сплочен в могущественную империю Виджаянагар. Самым знаменитым, самым прославленным правителем этого огромного государства был Кришна Дева Райя, который также оставил по себе память как ученый и поэт, автор книги «Амуктамальята». В должности его главного советника, или, пользуясь современным словом, — министра, подвизался Аппаджи, человек, бесспорно, выдающийся, о котором, к сожалению, сохранились лишь очень скудные сведения. При императорском дворе блистал поэт-острослов Тенали Раман. Эти трое — Кришна Дева Райя, Аппаджи и Тенали Раман — обрели вторую жизнь в народном творчестве Южной Индии. Разумеется, фольклорный император, его министр и придворный поэт мало походят на своих реальных прототипов. В переосмыслении образа Кришны Девы Райи народное воображение явно берет реванш за те бесчисленные муки и страдания, которые пришлось претерпеть небогатым и незнатным южноиндийцам от многочисленных царей и царьков — их угнетателей. Император в народных рассказах простодушен до глупости, по временам жесток и коварен. Советник Аппаджи легко одерживает над ним верх во всех спорах и столкновениях. А выходец из простого народа, весельчак и балагур Тенали Раман превосходит остротой ума и находчивостью не только самого Кришну Деву Райю, но и его правую руку (если не сказать — голову) — министра Аппаджи.
Простолюдин и герой другого цикла рассказов — Мариядей Раман. Благодаря природной сметливости и мудрости он становится царским судьей, воплощая в себе народные идеалы справедливости. честности и бескорыстия.
Демократические устремления, свойственные южноиндийскому фольклору, со всей полнотой проявляются в обрамленных «Повестях советника Маданакамараджана». Дочь простого торговца мстит за свою обиду надменному царскому сыну. Насмешка не щадит ни земных, ни даже небесных владык. Профессиональный деревенский игрок в кости дурачит бога смерти Яму и богов, составляющих высший пантеон, — Шиву, Вишну и Брахму.
Народное литературное творчество процветало на индийской земле с глубокой древности. Известно, что такие замечательные памятники индийской литературы, как «Джатаки», «Панчатантра», «Хитопадеша», «Жизнь Викрамы, или Тридцать две истории царского трона», воздвигнуты на фольклорном постаменте. С этими сборниками рассказов, притч, несомненно, перекликаются народные повести и рассказы Южной Индии. Напрашивается и параллель с североиндийскими «Поучительными историями о падишахе Акбаре и его советнике Бирбале» (М., «Художественная литература», 1976). И все же оригинальность, первозданность южноиндийского фольклора самоочевидна. И шутливо-мудрые народные повести и расссказы Южной Индии имеют все права на внимание наших читателей.
Из «Повестей советника Маданакамараджана»
Как простой смертный перехитрил бога смерти
Жил в стране Чола[1] на берегу реки Кавери некий человек. С самого детства любил он азартные игры, — и в родной деревне его прозвали «Игроком». Был он чрезвычайно смел, дерзок и находчив на язык и в плутовстве не имел себе равных. Целые дни играл он в кости. и ничем другим не хотел заниматься.
Каждое утро, после омовения и завтрака, хватал он игральную доску и косточки, выходил на улицу, набрасывался на первого же встречного и чуть не силком заставлял его играть с собой. В игре он не брезгал никакими хитростями, кидал косточки за двоих, и подчистую обобрав своего противника, прогонял его без всякой жалости. Поэтому, едва завидев игрока, все жители деревни бросались врассыпную. «Опять этот проклятый Сакуни[2]», — ворчали они, с треском захлопывая калитки. И так было везде: и на улице, где жили золотых дел мастера, и на улице, где жили кузнецы. Дело кончилось тем, что игроку стало не с кем играть, а значит, и не на что кормить семью.
Однажды, с игральной доской под мышкой, обошел он всю деревню, но так и не нашел никого, с кем можно было бы сыграть. «Как же мне заработать хоть немного денег? — задумался он. — А не сыграть ли со служителем храма Перумаля?[3]»
Увидев, что он приближается к воротам, служитель задрожал мелкой дрожью, воскликнул: «О Говиндан![4]» — и спрятался за большим изваянием Перумаля, во внутреннем святилище.
Торопливо войдя во двор, игрок закричал:
— Гуру-свами[5], гуру-свами, я пришел помолиться. Где же вы?
Он обыскал весь двор, но так и не нашел служителя. Тогда он заглянул во внутреннее святилище и увидел изваяние Перумаля.
