Июнь 2001
Мне было тридцать, когда гидросамолет, на котором летели мы с Ти-Джеем Каллаханом, рухнул в Индийский океан. Ти-Джею исполнилось шестнадцать, и он уже три месяца находился в ремиссии после лимфомы Ходжкина[1]. Пилота звали Мик, но он умер еще до удара об воду.
В аэропорт меня отвез мой парень Джон, хотя он стоял третьим в списке желаемых провожатых после мамы и моей сестры Сары. Мы пробивались сквозь толпу, таща за собой большие чемоданы на колесиках, и мне казалось, что в этот день из Чикаго решили упорхнуть все его жители. Когда мы наконец подошли к стойке «Американских авиалиний», билетный кассир улыбнулся, приклеил бирки на мой багаж и вручил мне посадочный талон.
– Благодарим, что воспользовались нашими услугами, мисс Эмерсон. Я зарегистрировал вас на все стыковочные рейсы до Мале. Приятного полета.
Я положила посадочный талон в сумочку и повернулась, чтобы попрощаться с Джоном.
– Спасибо, что довез меня.
– Я провожу тебя, Анна.
– Это необязательно, – покачала я головой.
Джон пожал плечами.
– Но я хочу.
Мы молча пошли вперед маленькими шажками в толпе семенящих пассажиров. У выхода на посадку Джон спросил:
– Как он выглядит?
– Худой и лысый.
Я оглядела толпу и, заметив Ти-Джея, улыбнулась, потому что его темные волосы уже отрастали. Помахала, и он ответил мне кивком, а сидящий рядом с ним паренек толкнул его локтем под ребра.
– А второй кто? – спросил Джон.
– Наверное, его друг Бен.
Ссутуленные на сидениях мальчики были одеты так, как и большинство шестнадцатилетних подростков: длинные мешковатые спортивные шорты, футболки и расшнурованные теннисные туфли. На полу у ног Ти-Джея притулился темно-синий рюкзак.
– Уверена, что хочешь этим заниматься? – спросил Джон. Он сунул руки в задние карманы брюк и уткнулся взглядом в истоптанное ковровое покрытие.
Ну, одному из нас надо сделать хоть что-нибудь.
– Да, уверена.
– Прошу, не принимай никаких окончательных решений до возвращения.
Ноток иронии в его просьбе не прозвучало.
– Я же пообещала, что не стану.
Хотя на самом деле вариант оставался только один. Я просто решила отложить объявление до конца лета. Джон обнял меня за талию и поцеловал в губы. Поцелуй длился на несколько секунд дольше, чем принято в подобных людных местах. Смутившись, я отстранилась, краем глаза заметив, что Ти-Джей и Бен все видели.
– Я люблю тебя, – сказал Джон.
Я кивнула:
– Знаю.
Покорившись неизбежному, он поднял мою дорожную сумку и повесил ремешок мне на плечо.
– Приятного тебе полета. Позвони, как доберешься до места.
– Хорошо.
Джон ушел, и я смотрела ему вслед, пока он не затерялся в толпе, а затем разгладила юбку и пошла к мальчикам. Увидев, что я приближаюсь, они потупились.
– Привет, Ти-Джей. Отлично выглядишь. Ты готов?
Он коротко посмотрел мне в глаза.
– Да, конечно.
Мальчик набрал вес и уже не был таким бледным. На зубах у него были скобки, которых я прежде не заметила, а на подбородке – маленький шрам.
– Привет. Я Анна, – обратилась я к соседу Ти-Джея. – А ты, наверное, Бен. Как прошла твоя вечеринка?
Подросток смущенно покосился на Ти-Джея.
– Э-э, нормально.
Я вытащила мобильный и глянула на часы.
– Я сейчас вернусь, Ти-Джей. Хочу проверить, как там наш рейс.
Уходя, я услышала, как Бен бормочет:
– Чувак, твоя нянька горячая цыпочка.
– Она мой репетитор, придурок.
Я не придала значения их словам. Будучи преподавателем старшей школы, я расценивала специфические комментарии от одуревших от гормонов подростков как издержки профессии.
Убедившись, что наш рейс по-прежнему в графике, я вернулась и села на пустое кресло рядом с Ти-Джеем.
– Бен ушел?
– Ага. Его мама устала нарезать круги по аэропорту. Он не позволил ей зайти с нами сюда.
– Хочешь перекусить?
Ти-Джей покачал головой:
– Я не голоден.
Мы неловко молчали, пока не пришло время проходить на посадку. Ти-Джей последовал за мной по узкому коридору к нашим местам в салоне первого класса.
– Хочешь сесть у окна? – спросила я.
Мальчик пожал плечами.
– Конечно. Спасибо.
Я отошла в сторону и подождала, пока он не устроился в кресле, а потом села в соседнее и пристегнулась. Ти-Джей вытащил из рюкзака плеер и надел наушники, тем самым давая понять, что не заинтересован в разговоре. Я вытащила из сумки книгу, самолет взлетел, и мы оставили Чикаго позади.
* * *
Неприятности начались в Германии. Полет от Чикаго до Мале – столицы Мальдивских островов – должен был занять чуть больше восемнадцати часов, но мы отстали от расписания, проведя целый день и полночи в международном аэропорту Франкфурта в ожидании, пока авиакомпания составит для нас новый маршрут, поскольку из-за технических неполадок и нелетной погоды старый потерял актуальность. В три часа ночи нам наконец подтвердили вылет, и мы с Ти-Джеем сели на жесткие пластиковые сидения в зале ожидания. Мальчик потер глаза.
Я указала на ряд пустых кресел.
– Ложись, если хочешь.
– Все нормально, – он подавил зевок.
– Мы еще несколько часов проведем здесь. Попробуй заснуть.
– А вы не устали?
Я валилась с ног, но Ти-Джею, вероятно, отдых нужнее, чем мне.
– Я в порядке. Давай, ложись.
