— РОЗИ! — Крик дедушки сотряс фундамент дома.
— Но почему именно я? — Роза вытерла кухонным полотенцем мыльную пену с рук, сняла с крючка арбалет и вышла на крыльцо.
— Рооооооози!
Она пинком распахнула сетчатую дверь. Он возвышался во дворе, огромный, лохматый человек-медведь, с широко раскрытыми безумными глазами, спутанной бородой, покрытой запекшейся кровью и дрожащими сероватыми ошметками. Она направила на него арбалет. Опять напился до чертиков.
— Ну, что?
— Я хочу пойти в паб. Я хочу пинту пива. — Его голос перешел в жалобный скулеж. — Дай мне немного денег!
— Нет.
Он зашипел на нее, неуверенно пошатываясь.
— Рози! Это твой последний шанс дать мне доллар!
Она вздохнула и выстрелила в него. Болт угодил ему прямо между глаз, и дедушка повалился на спину, как бревно. Его ноги барабанили по земле.
Роза уперла приклад арбалета о бедро.
— Ладно, выходите.
Двое мальчишек выскользнули из-за огромного дуба, раскинувшего над двором свои ветви. Оба были перепачканы красной глиной, соком растений и прочей дребеденью, которую восьми- и десятилетка могли найти в лесу. На шее Джорджи красовалась рваная царапина, а из светлых волос торчала рыжая хвоя. На руках Джека между костяшками виднелись красные рубцы. Заметив, как Роза смотрит на его руки, он округлил глаза, так что его янтарные радужки сверкнули желтым, и тут же спрятал кулаки за спину.
— Сколько раз мне вам говорить: не трогайте охранные камни. Посмотрите на дедушку Клетуса! Он опять наелся собачьих мозгов и теперь лыка не вяжет. У меня уйдет целых полчаса, чтобы отмыть его из шланга.
— Мы по нему скучаем, — сказал Джорджи.
Она вздохнула.
— Я тоже по нему скучаю. Но он никому не нужен пьяным. Ну же, вы двое, давайте отнесем его обратно в сарай. Помогите мне, хватайте его за ноги.
Вместе они оттащили неподвижное тело дедушки обратно в сарай на краю поляны и бросили его на опилки. Роза сняла с угла металлическую цепочку, протянула ее через сарай, защелкнула ошейник на шее дедушки и приподняла его левое веко, чтобы проверить зрачок. Красного еще нет. Хороший выстрел… он будет без сознания еще несколько часов.
Роза поставила ногу ему на грудь, ухватилась за болт и резко выдернула его. Она все еще помнила дедушку Клетуса таким, каким он был — высоким, щеголеватым мужчиной, жутковатым в обращении с рапирой, с легким шотландским акцентом. Даже в таком возрасте он все равно бы победил папу в одном из трех поединках на мечах. Теперь он стал таким… как сейчас. Она вздохнула. Смотреть на него было больно, но ничего нельзя было поделать. Пока жив Джорджи, будет жить и дедушка Клетус.
Мальчики принесли шланг. Она подала воду, включила разбрызгиватель и направила струю на дедушку, пока вся кровь и собачьи ошметки не исчезли. Она никогда до конца не понимала почему «пойти в паб», равнялось, гоняться за бродячими собаками и есть их мозги, но когда дедушка покидал круг охранных камней, ни одна дворняжка не была в безопасности. К тому времени, как она закончила мыть его, дыра на его лбу затянулась. Когда Джорджи воскрешал мертвых, он не просто давал им жизнь. Он делал их почти несокрушимыми.
Роза вышла из сарая, заперла за собой дверь и потащила шланг обратно на крыльцо. Ее кожу покалывало, когда она пересекла невидимую границу: дети, должно быть, положили охранные камни обратно. Она прищурилась, глядя на траву. Вот они — ряд маленьких, казалось бы, обычных камней, расположенных на расстоянии трех-четырех футов друг от друга. Каждый камень содержал небольшой магический заряд. Вместе они создали заколдованный барьер, достаточно сильный, чтобы удержать дедушку в сарае, если он снова порвет цепь.
Роза махнула рукой мальчикам отойти в сторону и подняла шланг.
— Ваш черед.
Они вздрогнули от холодной воды. Она методично омывала их сверху донизу. Когда грязь сползла с ног Джека, она увидела двухдюймовую дыру в его «Скечерах». Роза уронила шланг.
— Джек!
Он сжался.
— Это же кроссовки за сорок пять долларов!
— Прости, — прошептал он.
— Завтра первый учебный день! Чем ты был занят?
— Он взбирался на сосны, чтобы добраться до пиявок, — сказал Джорджи.
Она сверкнула глазами.
— Джорджи! Сегодня вечером тридцать минут тайм-аута за стукачество.
Джорджи закусил губу.
Роза уставилась на Джека.
— Это правда? Ты гонялся за птицами-пиявочниками?
— Я ничего не могу поделать. Их хвосты так трепещут…
Ей хотелось дать ему пощечину. Но это была правда, он ничего не мог с собой поделать… не его вина, что он родился котом, но это были совершенно новые ботинки, которые она купила ему для школы. Ботинки, ради которых она старательно подкорректировала их бюджет, трясясь за каждый пенни, чтобы ему не пришлось надевать старые потрепанные кроссовки Джорджи, чтобы он выглядел так же хорошо, как и все остальные второклассники. Было так больно.
Лицо Джека превратилось в застывшую белую маску… он был готов расплакаться.
Маленькая искорка силы потянула ее за собой.
— Джорджи, перестань пытаться воскресить эти ботинки. Во-первых, они никогда не были живыми.
Искорка потухла.
Странное отчаяние охватило ее, боль сменилась каким-то оцепенением. В ее груди нарастало давление. Она так устала от всего этого, устала считать каждый доллар, устала все распределять, до смерти устала от всего. Ей нужно было пойти и купить Джеку новую пару ботинок. Не ради Джека, а ради ее собственного здравомыслия. Роза понятия не имела, как она будет отбивать эти деньги, но она знала, что должна купить ему новую пару ботинок прямо сейчас, иначе она взорвется.
