Рустам Ибрагимбеков
НА 9-й ХРЕБТОВОЙ
В этом южном городе наберется с полсотни человек, известных всем его жителям, и, как в любом городе, здесь есть свой сумасшедший - Мишоппа.
Город крутым амфитеатром спускается к морю, и если набережная - первый ряд этого амфитеатра, то 9-ю Хребтовую улицу, на которой живет Мишоппа, следует искать где-то в последних рядах. Еще каких-нибудь десять лет назад это была окраина. Теперь выше 9-й Хребтовой построено много ровных улиц с одинаковыми пятиэтажными домами и различными звучными названиями, поэтому сейчас ее уже перестали считать окраиной, Но от этого не стала она ровнее, а дома ее выше и не приблизилась она к морю. Все так же резко меняется ее направление от квартала к кварталу, и по-прежнему правый ее тротуар выше левого. А по вечерам, когда спадает зной, жители 9-й Хребтовой, следуя привычке, перешедшей к ним от отцов, выходят на улицу, охлаждают тротуары водой и, усевшись на ковриках, невысоких скамейках, каменных ступенях лестниц, а то и просто стоя на углу, беседуют о том о сем, играют в нарды, пьют чай из маленьких пузатых стаканов...
И даже то, что несколько лет назад 9-ю Хребтовую покрыли асфальтом, а в прошлом году переименовали в улицу 12-го Съезда Профсоюзов, не изменило ее сколько-нибудь существенно; разве только больше машин проезжает сейчас мимо отдыхающих на тротуарах людей и удобнее стало играть в футбол. Для жителей она так и осталась 9-й Хребтовой.
Близлежащие улицы - три Нагорные, семь Параллельных и остальные Хребтовые - очень похожи на 9-ю и обликом своим и образом жизни, так что события, которые не так давно произошли на 9-й Хребтовой, могли случиться на любой из этих улиц.
В тот день Мишоппа, как и обычно, торчал в ряду "Волг" на стоянке такси у вокзала. Агабалу ждали к вечеру, а вечер, по мнению Мишоппы, начинался в шесть часов, и, чтобы успеть домой вовремя, ему следовало покинуть стоянку в половине шестого, не дождавшись вечернего тбилисского поезда. В распоряжении Мишоппы еще оставалось пять минут, и он надеялся, что кто-нибудь его все-таки наймет. То справа, то слева отъезжали более удачливые товарищи, и это придавало ему уверенность. До войны Мишоппа был единственным на 9-й Хребтовой шофером и возил председателя райсовета. Но когда после сильной контузии он вернулся с фронта, врачи не позволили ему снова сесть за руль. Мишоппа довольно долго мирился с этим, ходил по городу и просил незнакомых людей пощупать его голову, чтобы они почувствовали, какая она у него мягкая под волосами. Но в тот день, когда появились в городе первые "Победы", Мишоппа отказался от пенсии и начал обивать пороги различных учреждений с просьбой позволить ему работать шофером. И сколько ему ни твердили и дома, и на улице, и в учреждениях, которые он посещал, что он свое отработал и машину ему больше никто не доверит, Мишоппа продолжал упрямствовать и надеяться.
А тем временем количество шоферов на 9-й Хребтовой росло и росло. Мальчишки, появившиеся на свет уже после того, как Мишоппа стал шофером, раздражали его теперь своими "Победами", ЗИСами, "студебеккерами", но окончательно вывела его из равновесия "Волга" Агабалы. Мишоппа мыл ее по вечерам и сигналил немного, если Агабала бывал в настроении. А если сестре его, Соне, жене Агабалы, нужно было уговорить Мишоппу искупаться, она обещала купить ему точно такую же "Волгу", блестящую и светло-коричневую.
Так продолжалось два года. И вот однажды терпение Мишоппы лопнуло, он взревел как мотор, выжал сцепление, переключил невидимые рычаги, выскочил со двора и, громко гудя, понесся по улицам.
С тех пор у него появилось много дел. Ранним утром он мчался к вокзалу встречать московский поезд. Потом колесил по городу в поисках халтуры. А к вечеру снова занимал свое место на привокзальной стоянке такси.
Иногда Мишоппа вспоминал свой фронтовой газик и весь день ездил на нем. Вместо вокзала он отправлялся к мебельному магазину и предлагал свои услуги людям, купившим мебель. Конечно, в такие дни у него появлялись дополнительные сложности - приходилось объезжать улицы, по которым запрещено было ездить грузовому транспорту. На это уходило много времени и сил, но Мишоппа был добросовестным шофером и старался не нарушать правил уличного движения.
За эти годы никто, кроме мальчишек с 9-й Хребтовой, ни разу не воспользовался "машиной" Мишоппы. И все же он не терял надежды, а те два часа в день, которые он тратил на помощь сестре Соне, поступившей после ареста Агабалы на работу в пивной ларек Сафарали, его не покидало ощущение напрасно потерянного времени...
Ровно в половине шестого, после неудачной попытки посадить на себя супружескую пару с ребенком, Мишоппа включил зажигание и, выжав с места третью скорость, понесся к своему дому. Привокзальная площадь была полна людей, снующих между автобусами, такси и всевозможными киосками, и Мишоппе, пока он ехал по площади, пришлось беспрерывно гудеть, чтобы не задавить кого-нибудь; он был единственным шофером в городе, которому милиция еще разрешала пользоваться сигналом.
С вокзальной площади Мишоппа свернул на проспект Ленина, потом на улицу Васина и помчался вдоль трамвайной линии. Двигатель тянул хорошо, только, может быть, шумел чуть сильнее обычного, но Мишоппу это не беспокоило: на подъемах такое случалось с ним и раньше, ведь как-никак, а Мишоппе уже перевалило за сорок.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
