— У тебя все будет хорошо, Майкл, — уже в сотый раз за сегодняшний день сказала мама.
Мы прошли мимо людей, стоящих у касс, где продают билеты.
Казалось, все в аэропорту находятся в состоянии лихорадочной спешки. Вот молодая пара бежит к выходу на посадку. Чемоданы на маленьких колесиках, смешно подпрыгивая, торопятся за ними.
Возле ворот безопасности громко спорят мужчина и женщина:
— Я думал, билеты у тебя, ведь я передал их тебе еще утром!
— Нет, не передавал! Идиот, я же говорила, чтобы ты все хорошенько проверил!
Потом мы с папой и мамой прошли мимо целой горы чемоданов, на самом верху которой сидела маленькая плачущая девочка. Ее родители суетились рядом, уговаривая малышку успокоиться.
Папа нес мою брезентовую сумку. Он хотел мне что-то сказать, повернулся, но тут же споткнулся о багажную тележку.
Я засмеялся: папа выглядел в этот момент таким забавным.
И почему здесь все такие озабоченные?
Папа бросил мою дорожную сумку на ленту конвейера. Мы с мамой прошли в ворота безопасности, а когда их проходил папа, раздался сигнал.
Его глаза от удивления округлились, он вынул из кармана ключи и попытался пройти снова. На этот раз получилось.
На экране я видел свою сумку, когда она проходила через рентгеновские лучи, и рассмотрел все, что в ней было. Вот здорово!
Папа подхватил мои вещи, и мы двинулись по длинному коридору к выходу на посадку. Мама с папой шли так быстро, что мне пришлось чуть ли не бежать за ними.
— Тетя Сандра встретит тебя в Орландо, — сказала мама. — Ты увидишь ее, как только выйдешь из самолета.
— Да знаю я, знаю, — проворчал я. Сколько раз мне уже говорили об этом?!
Наверное, не меньше тысячи! И вот опять…
Последние две недели я только и делал, что думал о том, как проведу время в Орландо. Конечно, в первую очередь попытаюсь попасть в Диснейленд. Но очень соблазнительно познакомиться и с Миром моря.
Мне нравятся рыбы и все, что обитает в море. Когда прошлым летом папа с мамой брали меня с собой на Багамы, я был в полном восторге. Когда я нырял, то под водой я видел необыкновенно красивый мир, населенный удивительными созданиями! Это было все равно, что побывать на другой планете.
Папа как-то сказал, что из меня со временем может получиться хороший астронавт, и назвал меня настоящим исследователем. Возможно, он был прав, потому что мне нравится бывать в новых местах, открывать неизвестные для себя вещи.
Но почему это, интересно, мои родители придают такое большое значение моему самостоятельному полету в Орландо?
Мы подошли к воротам. Папа опустил сумку и нервно посмотрел на часы. Мама сжала мою руку и каким-то не своим голосом сказала:
— Не волнуйся!
— Я вовсе и не волнуюсь. Подумаешь, проблема — лететь в самолете! Мне уже двенадцать лет, сама ведь знаешь.
Мама с папой обменялись многозначительным взглядом, мама прикусила нижнюю губу, и я заметил, что она уже сжевала с нее всю помаду.
— Леди и джентльмены! Последнее предупреждение о посадке на рейс 501, следующий в Питсбург, — раздался женский голос в громкоговорителе. — Посадка на Питсбург через ворота 45.
— Ты еще никогда не летал один, — вздохнул папа. — Мы всегда были с тобой.
— Да не боюсь я лететь один! — снова заверил я родителей. — Это же совсем просто. Сяду в кресло и даже не замечу, как всего через пару часов окажусь в Орландо. — Меня разбирал смех. — Пилоты сделают всю работу за меня.
Однако маме с папой почему-то было не до смеха.
— Ты летишь первым классом, — напомнила мама. — Тебе должно быть удобно.
— Просто здорово, — сказал я. — Один парень в школе говорил, что в первом классе пассажирам дают пломбир с орехами и фруктами.
— Может быть, — ответил папа, в который раз взглянув на часы. Потом он перевел взгляд на ворота. — Ну, сынок, тебе пора!
Мама вздохнула и обняла меня за плечи.
— Доброго пути, Майкл! — Она прижалась щекой к моей щеке, а когда отстранилась, я увидел у нее на глазах слезы.
Папа тоже обнял меня, откашлялся, но так ничего больше и не сказал.
— У меня все будет в порядке, — еще раз пообещал я. — Позвоню от тети Сандры, как только долечу.
Мама, спохватившись, передала мне белый конверт. Я сунул его во внутренний карман джинсов. Папа поднял мою сумку и повел меня к воротам.
— Твое место 1а, — еще раз напомнил он, передавая мне брезентовую сумку, и потрепал по плечу.
Я обернулся и помахал им рукой. Мама вытирала слезы теперь уже с обеих щек.
— У меня все будет хорошо! Правда! — крикнул я им.
Потом повернулся и пошел по посадочному тоннелю в самолет. Bay, подумалось мне. И чего это они такие странные? Разве я единственный ребенок, который один летит в Орландо?
Когда я вошел в самолет, то не увидел стюардессы, а впрочем, мое место и так легко найти: оно в самом первом ряду первого класса.
Я засунул сумку наверх, в отделение для багажа, а потом плюхнулся в кресло.
Ох, до чего удобно! Приятно будет лететь, решил я и, перегнувшись через подлокотник, посмотрел в проход: мне хотелось спросить какую-нибудь стюардессу, будут ли нам показывать кино.
Но пока никого не было видно.
Я нащупал ремень и попытался пристегнуть его. Наконец, мне это удалось, и я откинулся назад, на мягкую кожаную спинку. И тут вспомнил про конверт, который в последнюю минуту дала мне мама.
