Дорогие читатели!
События 1812 года и Русской кампании Наполеона продолжают вызывать огромный интерес у публики. К 200-летию этой великой эпопеи уже вышло достаточно много изданий. Но книга, которую Вы держите в руках, крайне необычна, даже уникальна для своего жанра. Она основана на письменных свидетельствах французов, которые проживали непосредственно в Москве во время наполеоновского нашествия. Эти достоверные свидетельства ранее не издавались, и они придают книге Софи Аскиноф характер живого исторического повествования. С членами французской общины Москвы – священником французского прихода, аристократом-эмигрантом и двумя артистами театра – Вы погрузитесь в самое сердце драмы, разыгравшейся памятной для обоих наших народов осенью 1812-го.
Их рассказы о том, что они видели, что пережили, не оставят Вас равнодушными и позволят лучше узнать и понять события великого и грозного 1812 года.
Александр Орлов
1812 год начинался с дурных предзнаменований; Опасались страшной войны, победа в которой казалась сомнительной…
«Мемуары» госпожи Нарышкиной, дочери губернатора Москвы, генерала Ростопчина.
Кто, вспоминая сегодня 1812 год, не хранит в памяти эту драматическую картину наполеоновской эпопеи: объятая пламенем Москва, измученная голодная армия, храбро борющаяся с суровой русской зимой вплоть до страшной ноябрьской катастрофы на Березине? A ведь в начале этого года казалось, для Наполеона нет ничего невозможного. Но Русская кампания, оказавшаяся такой тяжелой и мучительной для верных солдат его Великой армии, явилась поворотным моментом и в личной судьбе императора, и в судьбах всего европейского континента. Поражение, унижение и катастрофа ожидали человека, который до сих пор видел лишь победы и славу. Наполеон оказался вынужден склониться перед реальностью. Весть о гибели его армии в России, очень быстро достигнув европейских столиц, пробудила и усилила волю народов к сопротивлению, что в конце концов привело наполеоновскую империю к краху. Таким образом, 1812 год явился ключевым моментом новой истории.
Сегодня наши представления о событиях тех грозных лет подкреплены большим количеством дипломатических и военных документов, сохранившихся в архивах, письмами и многочисленными свидетельствами офицеров и, наконец, страницами прекрасных произведений французской и зарубежной литературы. За прошедшие десятилетия страдания солдат не раз вдохновляли писателей и художников Франции и России, создавших понемногу легенду о Великой армии. Будь то Шатобриан, Гюго, Понсон де Террайль, Толстой или Пушкин – все они написали прекрасные произведения, поэтические и полные реализма. Стендаль, служивший в ведомстве генерал-интенданта Матье Дюма, быстро занял пост главного директора продовольственного снабжения резерва и стал свидетелем пожара Москвы и отступления наполеоновской армии, описав увиденное в своих письмах>2. Все эти писатели оставили потомкам драматические образы 1812 года, пропитанные кровью и порохом. В наши дни эстафету приняли такие авторы, как Клод Мансерон, Кантен Дебре и Патрик Рамбо>3, в свою очередь зачарованные наполеоновским мифом. В нем они черпали свое вдохновение и находили героев, достойных этого имени. Их исторические романы о Русской кампании получили признание многочисленных читателей.
Все эти писатели опирались, в первую очередь, на воспоминания солдат Великой армии. Конечно, не у всех солдат хватило мужества или таланта описать Русскую кампанию. Но по возвращении они много рассказывали о ней, придавая, таким образом, плоть и кровь наполеоновской легенде. Офицеры, со своей стороны, брались за перо, чтобы поведать правду, объяснить свои действия и описать пережитые события, чтобы снять завесу тайны с Русской кампании и развенчать ее или наоборот выставить в выгодном свете. Эти многочисленные рассказы стали фрагментами, дополняющими картину Большой истории. Некоторые из этих свидетельств публиковались многократно, как, например, воспоминания сержанта Бургоня, гренадера-велита Императорской гвардии, или Эжена Лабома, полковника Генерального штаба, офицера картографической службы>4. Другие, хотя и менее известные, такие как воспоминания Генриха Рооса, старшего врача в вюртембергском кавалерийском полку, или маркиза Ж. де Шамбре, полковника артиллерии, также внесли свой вклад в общую историческую копилку. Все эти рассказы вместе создают основу для размышлений историка, так как являются прямыми свидетельствами очевидцев – воинов, непосредственно участвовавших в событиях. Эти истории дополняют бюллетени Великой армии – официальную версию военных событий, которые представляют собой великолепный образец имперской пропаганды. Всё это в целом сопровождается дипломатической перепиской посла сардинского короля в Санкт-Петербурге Ж. де Местра.
Русские, со своей стороны, дополнили историю Русской кампании своими свидетельствами. Первое из них, вне всяких сомнений, принадлежит знаменитому генералу Ростопчину (1765–1826), министру царя Павла I, губернатору Москвы в 1812 году, считающемуся непосредственным организатором пожара города. Хотя сам он категорически отрицал свою ответственность, даже сегодня в общественном мнении он остается человеком, отдавшим приказ уничтожить Москву. В своей книге «Правда о пожаре»
