Длинный, похожий на большой гроб, ящик с трудом вписывался в дугу винтовой лестницы, отчего время от времени чиркал углом о стену башни. В такие моменты, спускающийся впереди пожилой мужчина злобно шипел и грозил всяческими карами неловким носильщикам. Наконец лестница закончилась, и процессия ступила на каменный пол большого полуподвального помещения, которое перегораживала на две неравные части решетка из толстых железных прутьев. Через узкую дверцу ограждения, ящик занесли в камеру, и установили на расположенный посередине массивный стол.
— Так я, это, пойду, господин Краст? — спросил у командующего здесь пожилого, тот, что постарше и помассивнее.
— Иди Палст, иди. Я позову, когда ты понадобишься.
Мужчина с облегчением вздохнул, и поспешил убраться подальше от человека, которого, видимо, опасался.
— Учитель, может не стоит тащить каждый раз Ларец в подвал, ведь вы все равно можете перехватить управление телом у монстра? — Спросил оставшийся с Крастом юноша.
— Ты уже забыл о той обезьяне, что чуть не выломала решетку? Она так быстро двигалась, что я не успел бы с ней справиться. Только это мощное ограждение нас и спасло.
— А зачем нам вообще эти монстры? Какой от них может быть толк, даже если кто‑нибудь из них и выживет при переносе?
— Дело не в монстрах, а в том, что только так можно разобраться, как работает Ларец. Кроме того, я хочу понять, почему чаще всего мы получаем только мертвые тела.
Краст открыл ящик, который он называл Ларцом, и принялся выписывать пальцем сложные фигуры на его внутренней поверхности. Рубин на его перстне при этом, то становился совсем черным, а то наливался ярким алым светом, отблески которого придавали лицу мужчины демоническое выражение. Но вот он закончил, закрыл крышку, и вышел из камеры, тщательно заперев дверь решетки.
— Ну, приступим. И да поможет нам Раминак.
Падать всегда неприятно. А уж если при этом ты летишь куда‑то вниз уже несколько секунд, то становится просто страшно, потому что осознаешь, что приземление мягким не получится. Ольга попыталась сориентировать свое тело так, чтобы ноги оказались внизу. И тут до нее дошло, что полет ее — какой‑то странный. Потому что совершенно нет ветра, который должен сопровождать столь длительное падение, а есть только ощущение невесомости, от которого к горлу подкатывает тошнота. Кроме того, ее окружала беспросветная тьма. А ведь только что, перед тем как она провалилась в какую‑то яму, уличные фонари и яркие окна домов неплохо освещали такой родной и знакомый двор.
Падение все продолжалось. Ольга попробовала развести в стороны руки, и сразу встретила препятствие. Дальнейшее обследование окружающего пространства показало, что она находится в маленьком замкнутом помещении. Вопрос с отсутствием света решился, но зато возник новый. Как она здесь оказалась? И, наконец, самое главное: куда можно падать так долго, если ты не выполняешь затяжной прыжок с парашютом, а всего, лишь свернула к своему подъезду, возвращаясь, домой от подруги?
Долго размышлять над создавшейся ситуацией у Ольги не получилось. Этому помешали новые ощущения. Вначале просто неприятные — по телу пробежали мурашки, как будто сотни муравьев устроили на ней свои замысловатые танцы. Затем зуд сместился под кожу — к мышцам, костям, и даже к зубам. Какое‑то шевеление происходило и под черепной коробкой.
А затем тело ее выгнулось дугой от судороги, которая свела мышцы спины. Однажды Ольга уже испытала нечто подобное, когда нечаянно коснулась оголенных проводов поломанной розетки. Полученные ощущения она запомнила надолго, хоть и длились они, вряд ли дольше секунды. К сожалению, сейчас одним ударом дело не ограничилось. Вслед за первым спазмом последовал второй, потом еще один, и еще, и еще… Ольга потеряла им счет, а вскоре она забыла и о времени. Судороги поражали ее с все ускоряющимся темпом, и вскоре они слились в один сплошной поток импульсов. Управлять своим дыханием она уже не могла. Грудные мышцы резко сокращались, с шумом выдавливая воздух из легких, а затем так же резко происходил то ли вздох, то ли всхлип.
Что‑то непонятное творилось и с ее головой. Ей казалось, что перед глазами вспыхивают ослепительные молнии, сопровождаемые страшным грохотом и чрезвычайно насыщенным непонятным запахом и вкусом.
Но все это затмевалось ошеломительной болью, проходящей волнами по всему ее телу.
После небольшой паузы прошла новая серия, похожих на электрические разряды, импульсов. Тело вновь выгнулось от боли и тут же, в сознании девушки пролетела череда ярких воспоминаний детства, которая закончилась вспышкой фантастически яркой радуги сопровождаемой трубным ревом какого‑то доисторического животного. В это же время обоняние говорило ей, что где‑то рядом в огромную кучу навоза вылили продукцию парфюмерной фабрики, а поясницу пронзила острая боль, охватившая позвоночник и обе почки.
Спазмы боли приходили один за другим. Ольге казалось, что она подвергается этой пытке целую вечность. В какой‑то момент, ей стало казаться, что она может взглянуть на себя как бы со стороны, причем видит она свое тело как‑ то странно: и снаружи и изнутри одновременно. Теперь судорожное сокращение мышц, сопровождалось в ее воображении какими‑то разноцветными сполохами. В голове они тоже наблюдались, но имели вид небольших искорок, рой которых перепрыгивал с одного места на другое. Со временем выяснилось, что наиболее мучительные ощущения у нее вызывают непонятные волны, идущие от охваченных судорогой мышц, а так же воздействие искорок на определенный участок мозга. Девушка попыталась оградить эту зону от постороннего влияния. Не сразу, но у нее получилось создать защиту, которая виделась ей как радужная сфера, частично поглощающая болевые импульсы. И сразу очередная вспышка боли принесла гораздо меньше страданий, чем ожидалось.
