Многоточие в конце человека

Многоточие в конце человека

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанры: Современная проза, Афоризмы, Эссе, очерк, этюд, набросок
Серии: -
Всего страниц: 4
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Многоточие в конце человека читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Илья Николаевич Тюрин

Многоточие в конце человека

(Публикация Ирины Медведевой)

Вступительная статья

Юрий Кублановский

Жизнь Ильи Николаевича Тюрина оборвалась, когда ему едва исполнилось девятнадцать: он утонул в Москве-реке в Строгино вечером 24 августа 1999 года. Менее чем через год в издательстве "Художественная литература" вышел томик его литературного наследия, собранного родителями Ильи, неутешными Ириной Медведевой и Николаем Тюриным: стихи, песни, эссе, статьи и рецензии — верные свидетельства неординарного дара их столь много обещавшего сына…

Илья обладал не только гуманитарными и музыкальными способностями, но и тягой к естественным дисциплинам. А также — силой характера. Например, у него, выпускника лицея при Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ), была прямая возможность поступить на какой-либо его факультет. Перед ним открывалась верная перспектива успешно жить журналистско-литературным трудом. А он круто меняет колею жизни и, предварительно год проработав санитаром в знаменитом Склифе, идет в медицинский университет. Но при этом остается человеком общественно открытым, болеющим за судьбу отечества. Последнее им написанное — убийственная заметка о новейших политиках, у которых "полное отсутствие чувствительности к тому, что думает о них страна, той обратной связи, которая в просторечии зовется совестью". Большая для его лет редкость: девятнадцатилетний Илья ценил мораль и совесть выше политического эгоцентризма.

Не все, однако, написанное Ильей вошло в вышеупомянутый сборник "Письмо". Предлагаем читателям фрагменты из его записных книжек, предоставляя им самим оценить глубину и прозрачность мысли этого незаурядного юноши[1].

Из записных книжек

1996

28 января.

Я только что узнал: сегодня умер Бродский, ночью, в Нью-Йорке, во сне… Теперь, произнося это имя, я каждый раз буду внутренне содрогаться, как будто вызывая его обратно — "заставляя" совершить нечеловеческий путь. В некрологах напишут, что он вдруг стал всем нам необычайно близок. Это не так: он стал чужим и непреодолимо далеким — действует проклятая человеческая природа. Он жил в наших сердцах, пока в нем жило его собственное сердце; а сегодня, в одну из нью-йоркских ночей, он незаметно ушел, даже не хлопнув и не скрипнув дверью, — так, что мы и не заметили. Он ушел исхоженной дорогой, просторной и удобной, без ухабов и ям, — в иные сердца. А нью-йоркская ночь — последовала за ним.

31 января.

Иосиф Бродский завершил этот январь и одновременно начал его в виде "Части речи" на моем столе. Он — везде, и каждый атом теперь (подобно "Черному квадрату" на выставке) наполнен им. Стараюсь использовать эту "атомную энергию Бродского", потому что подобные моменты быстро проходят…

Третий Рим, гениальный юродивый,

Расправляет лохмотья окрестностей…

Солнечное затмение — негатив ночи…

День начался задолго до себя…

Кирпичный дом — множество вавилонских книг.

Благовест стаканов.

…Расстрелян будильником по статье восемь ноль-ноль.

Кабель в метро — нить Ариадны.

Игрушечный ад бетономешалки.

29 февраля.

Это — месяц нас с Бродским. Я впервые ощутил себя поэтом через десять лет после первого стихотворения. Это — вне меня; это вне четырех четвертей, в которые я больше не могу себя заталкивать, это — вне!

Возможно, это самовнушение, но скорее — симптом. Я чувствую зависимость от собственного шестого чувства, я должен писать. В противном случае — я навсегда в квадрате, в "кирпиче", в "проезд воспрещен"…

От первой "Римской элегии" я получаю физическое наслаждение. Это — тоже симптом…

3 марта.

Никогда не было такого. Я написал за день два стихотворения, абсолютно различных даже по размеру. Днем, гуляя с собакой, завершил свою вчерашнюю (кажется?) задумку. А ночью, уже, кстати, 4 марта, меня посетили еще два четверостишия, вскоре принявшие и третье. Ядро — мысль о том, что кладбище есть "перевернутый город" (нам видны лишь "корни") и клаустрофобия на нем естественна…

На "Стансы городу" Иосифа Бродского.

…Все умолкнет вокруг.

Только черный буксир закричит

посредине реки,

исступленно борясь с темнотою,

и летящая ночь

эту бедную жизнь обручит

с красотою твоей

и с посмертной моей правотою.

2 июня 1962.

Я просто не могу, не имею права спокойно и беспощадно (по пунктам) растерзать эти строки: они писались не для того. Они — перенесенный на бумагу крик, которого никто никогда не слышал, только видел — на этой самой бумаге. Крик неизреченный, но достойный того, чтобы его часть проникла в любого читающего эти стихи, а тем более пишущего о них, — пусть бумага не разделит, а объединит нас.

Поэзия изгнания со времен Овидия всегда и неизбежно противоречива. Несовместимы ночь (излюбленное время изгоняющих) — всеобщий покой и кричащие строки-осколки. Ночь, пропущенная, как сквозь мясорубку, через все пять потрясенных чувств изгнанника, несовместима с той молчащей темнотой, которую мы наблюдаем ежедневно в окнах. Все это непонятно и неестественно для нас, созерцателей, да, собственно говоря, не для нас и сказано, ни для кого вообще. Перед нами — попытка найти выход для чувства абсолютного одиночества, только подчеркивающая огромность этого чувства. И в любом случае эти стихи только для одного человека во всей Вселенной были и останутся близкими: его одиночество в ту ночь передалось и им тоже.


Рекомендуем почитать
Эдичка

Живет он в Англии, и зовут его Эдуард Миша Браун-Ройс. Эдуард – в честь английского короля Эдуарда VIII, так пожелала мама. Миша – в честь российского президента Михаила Горбачева, это тоже по маминому желанию. Фамилия – папина, папа у него профессор славистики одного из старейших английских университетов. Но в семье его называют Эдичка.И все было бы у Эдички, как у других детей, если бы мама не ушла от папы к Дейву, своему персональному тренеру, а папа после ее ухода не женился на вздорной Маргарите, своей студентке.


Свободных мест нет

Герои рассказов – люди, которых в свое время называли «простыми советскими гражданами» – со своими горестями и радостями, своими перипетиями и сложностями жизни. Порой смешные и трогательные, порой несчастные и даже трагичные. Но всех их объединяет одна тема – тема «маленького человека» в этой жизни.


Упрямый ангел

Умирающий под лучами палящего солнца красавец ковбой… Кто может остаться равнодушным к страданиям несчастного? Уж точно не красивая и решительная Шианна Кимбалл, управляющая собственным ранчо и еще не знающая всей глубины мужского коварства!Шианна запоздало поняла, что стала жертвой спектакля, ловко разыгранного бесшабашным Уэйдом Бердеттом. Страсть и нежность, вспыхнувшие в ее сердце, оказались сильнее гордости и доводов рассудка.Однако… быть может, на этот раз Бердетт действительно полюбил по-настоящему?..


Зов одинокой звезды

Золотоволосая Тэра Уинслоу очнулась на отцовском ранчо — и осознала, что не помнит ни как она там оказалась, ни что с ней случилось. Но с тех пор в обжигающих снах красавице стал являться мужественный незнакомец. Тэра поклялась, что будет принадлежать душой и телом лишь этому мужчине, И однажды сон обрел плоть и имя — Стоун Прескотт. Теперь уже ничто не могло помешать девушке стать счастливой…


Лето бабочек

Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.


Лекарство для тещи

Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Союз был основан в 1954 году. В данный момент основное подразделение расположено в Москве. В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других — Майкл Суэнвик.


Юбилейный выпуск журнала Октябрь

«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.


Двадцать кубов счастья

В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.


Хизер превыше всего

Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.


Идёт человек…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.