Глава 1
Зоология и насекомые.
«Отпустите нас к бабушке».
Когда мы сдали экзамены и пятый учебный год наконец закончился, на собрание, посвящённое этому знаменательному событию, пришла и учительница ботаники Ирина Семёновна.
После того, как все учителя выразили свои радостные надежды по поводу нашей хорошей учёбы и ещё более лучшего поведения в будущем и подвели не для всех радостные итоги за этот год, слово взяла наша ботаничка:
— Дорогие детки! — она всегда говорила «детки» или «детишки». — Вы уже ученики шестого класса, с чем я вас поздравляю и полностью присоединяюсь к тем хорошим пожеланиям, которые вы только что услышали от присутствующих здесь педагогов. Хочу вам ещё раз напомнить — учиться в шестом классе в чём-то легче, а в чём-то труднее, чем в пятом. Мы с вами, в частности, будем изучать зоологию, перейдём к более глубокому пониманию окружающего нас мира.
Здесь она помолчала и мечтательно посмотрела куда-то в потолок. Тот, кто не знал нашей ботанички, мог бы подумать, что целыми днями мы только и сушили головы над тем, как бы под её руководством ещё глубже понять окружающий мир. На самом деле мы мало любили ботанику, и не могу сказать, чтобы и зоология играла в нашем мальчишеском воображении привлекательными радужными красками.
— Так вот, дорогие детки, — гнула дальше ботаничка, — для того чтобы возбудить ваше любопытство к новому предмету, чтобы продолжить добрую традицию наших старших классов, вам надо за лето собрать коллекцию насекомых.
— Ого! — перебил её Шумило. — А если все школы приступят к этому делу, следующим летом уже будет нечего ловить.
— Ты останешься таким же и в шестом классе? — спросила учительница, словно она надеялась на что-то другое. — А опасения твои безосновательны. Кстати, вы знаете, что многих вредителей сельского хозяйства и зелёных насаждений надо истреблять. Помните, я рассказывала вам, как собирать такую коллекцию? Поэтому теперь воспользуйтесь записями, как руководством к действию. Осенью все принесут свои работы в школу. Я их заберу в зоологический кабинет. Лучшие пойдут на школьную выставку.
Теперь я вспомнил кипы небольших, покрытых пылью коробок со стеклянным верхом, в кабинете зоологии.
— А можно вдвоём собирать одну коллекцию? — вскочил Митька.
— Можно, только чтобы видно было, что её делали двое. Такая коллекция должна быть больше и лучше. Ты хочешь вместе с Стеценко? — посмотрела она на меня.
— Да.
— Делайте, — вздохнула учительница. — Только не так, как в прошлом году.
Этим она намекала на гербарий родного края, который нужно было собрать прошлым летом. Тогда мы и не думали собирать его, а потом Митька нашёл какой-то гербарий, мы его подписали и сдали, даже не поинтересовавшись, что это такое. А потом в школу прибежал старший Митькин брат, с громким скандалом забрал тот альбом и надрал Митьке уши. Оказалось, что это гербарий вовсе не родного края, точнее, родного, но не здешнего, потому что содержал образцы растений Дальнего Востока, во-вторых, он принадлежал даже не Митькиному брату, а какому-то его приятелю.
А в-третьих, выяснилось — приятель тоже взял его на два дня у себя на работе.
— Почему тебя эта коллекция так возбудила? — спросил я Митьку, когда шли домой. — Откуда такое рвение?
— Сам не догадываешься?
— Нет.
— Нисколечки?
— Да говорю же, не догадываюсь.
— А потому, что теперь нас точно отпустят к моей бабушке!
Здесь следует отметить, что мы с Митькой давно мечтали поехать в Юрковку, село, где живёт Митькина бабушка.
Не само село влекло нас, — потому что мало ли замечательных сел на Украине? Не зелёные леса, — потому что почти каждое воскресенье ездили мы с родителями в Бровары, Иванков или Ирпень. Не грибы и не рассветы над рекой, скажу даже больше — не студёное молоко в кадушке, только вынутое из погреба. Нет! Звала нас к себе привольная и независимая жизнь. Звала и размахивала приветливо руками: «Ну же, смелее. Я жду вас!»
— Представляешь? — говорил Митя. — Лес. Кругом ни души. А в лесу озеро. А на берегу шалаш. А в шалаше — мы. А рядом костёр. И котелок с ухой. И делай что хочешь. Хоть на голове стой. А кругом — ни души.
— Угу, — тоже облизывался я.
— С одной стороны пляж, а с другой берег обрывистый. Травой порос, кустами. И деревья. А в село километра три, если не больше. А на костре котелок с ухой.
— Ты уже говорил про котелок.
— Ну и что! О приятном и говорить приятно.
— А как бабушка не позволит?
— Чья? Моя? Хе-е, ты её просто не знаешь! Бабушка — во! Ночевать, правда, может, и не отпустит, а так — сколько угодно.
— Вот если бы ещё и ночевать, — вздыхал я.
— Да постой. Пусть для начала хотя в село отпустят, а там видно будет.
Поэтому мы и докучали моим родителям (Митькины были не прочь), канючили почти каждый день:
— Отпустите, ну отпустите нас к бабушке!
Но родители очень сомневались, пойдёт ли это на пользу в первую очередь самой бабушке, а потом уже нам.
