Конечно, приятнее всего было бы еще и еще порадоваться вместе с читателем тому, как прекрасна степь. Есть где отдохнуть и разгуляться взору. Зачем далеко ходить за красками — они здесь. Не нужно искать слов — стоит лишь прислушаться к песне.
Но как быть, если после необычного, знойного лета наступила такая же необычная, знойная осень? Степь, заречные луга и станичные сады увядали со стремительной быстротой, и вскоре над всеми цветами и оттенками в природе восторжествовал один — бурый. Из всех трав тоже не сгорела только одна — полынь. И сверкающая зелень Вербного острова посредине реки перешла в охру и в пурпур почти на месяц раньше срока.
Может быть, мимолетному взору это и показалось бы красивым: будто горящий лес плывет по реке, сокрушая встречные волны.
Обычно к этому времени озимь уже не только вышла в краску, но всклочилась, как говорили здесь, то есть крепко уцепилась тончайшими нитями корней, раскустилась и, сильная, могла бесстрашно идти в зиму. Теперь же семена как упали в борозду, так и лежали в сухой земле и даже не зазубрились. Но если бы даже и прошли сейчас дожди, все равно зернам долго было бы теперь прорастать сквозь глыбы вывороченной лемехами тракторных плугов земли, долго бы тянуться к свету.
Всего месяц работал Еремин и уже начинал испытывать беспокойство. Если и дальше так пойдет, то трудно, ох как трудно будет поднимать район, выполнять решения сентябрьского Пленума ЦК. Решения, мало сказать, своевременные. И все, что можно было сделать в районе и что зависело от инициативы и умения местных людей, райком делал. Главное, что поставил целью себе райком, — привести в движение людей: колхозников, трактористов, партработников. В какой-то мере это уже удалось, лед, как говорится, тронулся, хотя впереди еще и лежало неоглядное поле работы. Надо не дать людям угаснуть, а для этого важно не утопить живой работы по осуществлению новых планов в болтовне о величественности и грандиозности этих планов.
Но были вопросы, решение которых району явно не по плечу, и, сколько бы здесь ни бились, дело ни на сантиметр не продвинется, все равно останется на старом месте. Не сдвинется оно до той самой поры, пока в него не впрягутся в области и повыше. Это было связано с той все еще благополучно здравствующей практикой планирования различных отраслей полеводства и животноводства «в общем и в целом», при которой одна отрасль чересчур забегает вперед, а другая безнадежно отстает, и вместе они не подкрепляют, а заглушают друг друга, как музыканты в плохом оркестре. В тех районах, где чаще засуха, в июне дуют черные ветры, внедряются в севообороты влаголюбивые культуры, а где климат помягче и местность пониже, ближе подпочвенные воды, — засухоустойчивые. Там, где выгоднее сеять яровую пшеницу, навязывают озимую, а где озимая давала по пару полтораста пудов с гектара, изгоняют пары из севооборота, теснят яровой. И от планирования животноводства складывалось впечатление, что, расписывая по графам коров, овец и свиней, думают главным образом не о новых тысячах тонн мяса, масла, молока и шерсти для государства, а о том, чтобы как можно больше насчитать рогов и копыт.
Полное пренебрежение к местным условиям, к инициативе! Районы и колхозы не имеют права пальцем пошевелить — делайте только то, что вам спущено из области. И получается, что направляем в колхозы специалистов, выдвигаем председателями умных людей и сами тут же связываем им крылья.
Все это Еремин собирался при первом же случае высказать секретарю обкома. В частности, сказать ему и о том, что у работников районов уже сейчас есть серьезные основания беспокоиться, как бы при планировании развития сельского хозяйства области на будущий год не были повторены ошибки прошлых лет. Если не подумать об этом теперь, в конце хозяйственного года, то потом, когда планы уже будут сверстаны, думать об этом и перекраивать их будет поздно.
Случай не замедлил представиться. Обком созывал секретарей райкомов на совещание, посвященное решениям Пленума ЦК. Правда, первого секретаря, с которым собирался говорить Еремин, в обкоме сейчас не было. После отъезда первого секретаря на работу в соседнюю республику его обязанности в обкоме исполнял второй — Семенов. Говорили, что он так и останется, на ближайшем пленуме его должны утвердить. Сам Семенов, очевидно, уже знал об этом, он и в кабинет первого перешел.
И на областном совещании он делал тот основной доклад, с которым обычно выступал первый секретарь.
Доклад Еремину понравился. Если в нем и не содержалось ничего нового сравнительно с постановлением Пленума ЦК, — по-видимому, докладчик и не ставил перед собой такой задачи, — то своевременность и правильность постановления были наглядно проиллюстрированы фактами и цифрами, взятыми из жизни области. Такими цифрами и фактами Семенов располагал в изобилии, доклад продолжался без малого четыре часа. Все это время аудитория слушала терпеливо, и только к концу доклада люди несколько утомились и стали чаще поглядывать на окна, в которых солнце уже начинало менять свою дневную желтую окраску на оранжевую. В зале под потолком зажглись люстры.
