Непререкаемым авторитетом по части астрологии Паша считался с младых ногтей. Он мог по памяти перечислить созвездия обоих полушарий, не пропустив при этом ни одного. Однако со второго курса физмата, с кафедры астрономии, Паша был отчислен. Формулировка при этом звучала весьма одиозно: «Антинаучные взгляды, выраженные в полном пренебрежении специальностью, а также пропаганда оных».
В переводе с канцелярско-бюрократического языка на нормальный это означало, что глубокие Пашины знания имели к астрономии весьма отдалённое отношение. Зато по части оборотной стороны этой науки – астрологии – Паше не было равных.
Он лично был знаком с первым астрологом тогдашнего СССР Павлом Глобой. Он зачитывался трудами древних и современных специалистов. Имя Ванга произносил с придыханием, портретом Вронского украсил спальню, а работы Нострадамуса знал практически наизусть.
Деньги у Паши водились. Где он зарабатывал их, оставалось загадкой, но это мало кого интересовало. А вот склонность его засаживать их в секу интересовала многих. В секу Паша играл блестяще и, оказавшись вовлечённым в честную игру, неизменно выигрывал. Но мелкие победы были не тем, о чём он мечтал. Паше хотелось выигрывать много, выигрывать у игровой элиты и проделывать это, играя по-крупному.
На центральный катран Паша являлся с завидным постоянством. К его приходу завсегдатаи готовились заранее и очень тщательно. Приобреталсь и специально затачивались под Пашу шулерские колоды всех ориентаций: от банальной коцки и шпанского баламута до изысканной, поющей в руках профессионала, скрипки. Деньги с Паши вынимали быстро, легко и элегантно, а весь процесс редко занимал больше полутора-двух часов.
Нелёгкой проблемой, однако, было вычислить тот день, когда Паша придёт, но к этому вопросу центровые подошли творчески. По прошествии двух-трёх недель с момента последнего фиаско Паше звонил некто Штаны. По удивительному совпадению Паша со Штанами были полными ровесниками, родившимися в один и тот же день одного года. Правда это или нет, не знал никто, но в справке об освобождении из мест лишения свободы у Штанов стояла та же дата, что у Паши в паспорте.
По традиции, между достойными собеседниками происходил примерно такой диалог:
– Здорово, Нострадамус, – жизнерадостно орал в трубку Штаны, – слышишь, тут у меня дело наклёвывается, фартовое. Хочу в понедельник делать. Ты уж давай, посмотри, как там планеты со звёздами, етти их мать, в понедельник.
– Не-е, дружище, – говорил Паша, – в понедельник ты лучше воздержись. Сатурн к Водолею стоит как надо, и Стрелец к Меркурию вроде ничего, а вот Юпитер подкачал – не в той, прямо тебе скажу, эклиптике.
– А во вторник? – не отставал упорный Штаны.
– Сейчас посмотрим, – отвечал гордый своим авторитетом Паша, – так-с, значит, во вторник у нас тоже непроходняк. Всё бы ничего, и Нептун с Гончими Псами в альянсе, и Сатурн кольцуется мама, не горюй… А вот Венера подвела, очень уж она с Большой Медведицей в противофазе.
– Да что за непруха такая, – чуть не плакал Штаны. – Ты уж, Нострадамус, не подводи, дальше смотри – ну, не пропускать же такое дело из-за светил этих долбаных, чтоб они усрались.
И Паша смотрел. Сравнивал среду с четвергом, а четверг с пятницей, Меркурий с Луной, а Уран с Козерогом, и, наконец, выдавал:
– Есть, повезло тебе, Штанишки. Суббота – самый подходящий день, всё в тютельку легло, и, заметь, Водолей так козырно к Марсу стоит, что просто конфетка. В общем, в субботу делай.
– Спасибо тебе, корефан, – говорил растроганный Штаны, – всё, теперь на дело спокойно пойду, с меня коньяк и килька.
В субботу Паша Нострадамус являлся на катран, где и подвергался обычной процедуре.
На следующий день Штаны звонил вновь.
– Слышишь, Нострадамус, – подозрительно говорил он, – а ты меня не развёл часом? Иду на дело, а там уже мусора. Как же так получается, чтоб они все сдохли?
– Да ты уж прости, дружище, – извинялся Паша, – моя вина, недоглядел. Всё учёл: и Марс, и Водолея, и Близнецов с Девой, а вот Волосы Береники профукал. Они, волосы эти, всю малину и изгадили. Не один ты обломался, я и сам в полном пролёте.
– Ты уж смотри, – после серии жалоб и проклятий говорил отходчивый Штаны, – в следующий раз волосы эти, чтоб они у твоей Вероники со всех мест повылазили, не забудь, а то совсем жизнь хреновая пошла, хоть зубы на полку клади.
– Ладно, Штанишки, ты прости, если можешь, – совестился Паша, – уж в следующий раз всё точно будет, без ошибки.
