Яркий свет, бьющий в глаза, заставил меня зажмуриться, что, впрочем, не помешало хотя бы мельком разглядеть небольшое помещение, в котором я оказался. Обелиск за спиной, грубая кирпичная кладка стен, бойница с прожектором и, кажется, пулеметным стволом, направленным на место возрождения. Здесь мне точно не приходилось бывать, а значит наш с Машей план все-таки увенчался успехом — из Лесного мы сбежали, другой вопрос, а Перекресток ли это?
— Ну, че встал? — из бойницы до меня донесся голос, — иди в соседнюю комнату, не забудь оружие сдать и рюкзак для досмотра предоставить.
— Мужик, — обратился я неизвестному, — я в Перекрестке?
— А где ж тебе еще быть? — послышался смешок.
Получилось! Добрались! Через минуту или около того, в комнате появится Маша, и можно будет с уверенностью сказать — мы все-таки добились своего, жаль, конечно, не удалось прибыть сюда своим ходом, но это уже не так критично. Главное, никто пока не посягает на нашу свободу, на счету кошелька болтается приятная сумма денег, а в рюкзаке бренчат разнокалиберные патроны, которые удалось собрать возле памятного мне подвала.
Многие солдаты, убитые сколопендрой, после смерти забрали с собой оружие, но некоторые во время боя его потеряли, и пусть мы с Машей очень спешили убраться от опасного места подальше, задушить жабу и не помародерить, не смогли. Сами стволы брать не стали, ограничившись лишь минимальным набором — два автомата и пистолет для каждого. Насколько я помнил, оружия в данном мире хватало, и стоило оно не слишком дорого, зато патроны повытаскивали откуда только можно. Ершова еще предлагала забрать меч Медведя, но весила эта железяка как чугунный ломик, и тащить ее с собой я посчитал нецелесообразным. Наша скорость и так оставляла желать лучшего, а дополнительные десять килограмм веса сделали бы ее совсем черепашьей. Умереть из-за жадности, оказавшись в пол шаге от заветной цели — отличное завершение побега.
В итоге, мы решили не вступать в рукопашный бой и самостоятельно ушли на перерождение до того, как хищные твари вонзили зубы в наши тела. Способ выбрали весьма простой — направляешь дуло пистолета в висок соседа и на счет три нажимаешь на курок. Таким образом, кстати, некоторые рейдеры сокращали себе путь до базы, правда иногда мог случиться сбой, и сохранить линию на руке не получалось. Так что люди предпочитали избегать подобный вариант путешествий.
К счастью, у нас с Машей такого не произошло, и, пускай мне пришлось пережить не самую приятную процедуру дважды, в конце концов, все получилось.
Как оказалось, выводы о порядке возрождения я сделал не самые верные, Ершова уже ждала меня в соседнем помещении, отделенном от первой комнаты тяжелой, обшитой стальными листами, дверью, открыть которую получилось, только навалившись на нее всем телом.
Пройдя еще пару метров, я завернул за угол и будто оказался в тюремном изоляторе — железная мебель, кафельный пол, решетки на окнах и три вооруженных человека, следящих за каждым твоим шагом.
Форма одежды у встречавших нас людей мало чем отличалась от той, что носили солдаты Креста: камуфляжный костюм, берцы, у одного бойца даже разгрузка была надета. Тем не менее, одно весомое отличие сразу бросалось в глаза — у каждого на правой стороне куртки в районе груди был вышит большой белый крест с некоторым числом полосок под ним, и что-то мне подсказывало, означал данный знак звание человека и его принадлежность к вооруженным силам Перекрестка.
— Оружие на стол, — удерживая меня на прицеле автомата, произнес лысеющий мужчина средних лет, — рюкзак тоже. Да не напрягайся так, если ничего запрещенного там нет, отдадим обратно, запишем только. Во всем нужен порядок.
— А что конкретно входит в перечень запрещенного? — спросил я, выполняя приказ лысого.
— Первый раз у нас что ли? — удивился боец. — Сильные наркотики под запретом, взрывчатка, некоторые виды растений… если интересно, вон на стене список висит, прочти, пригодится. Так, Рыба, что у него?
Пока лысый объяснял мне прописные для данных людей истины, худощавый мужчина с густой бородой и длинными, как у таракана, усами с большим интересом обследовал мой старомодный рюкзак, позаимствованный в деревенском доме.
— Патронов у него тут дохрена, разных, — сказал Рыба, — но вроде ничего запрещенного нет. Откуда дровишки, мужик?
— Из лесу, вестимо, — ответил я.
— Ну я так и подумал, в принципе, — усмехнулся боец, — забирай свой раритет. Странные вы ребята, одеты как обсосы, а патронов как у дурака фантиков. Ладно, не мое это дело. Имя назови, только врать не вздумай — не получится, а проблем себе наживешь. Можем и в город не пустить.
Уточнение было сказано весьма вовремя, так как имя я действительно хотел назвать не свое, однако теперь ситуация немного изменилась. Скорее всего, этот самый Рыба или кто-то другой из троицы бойцов обладал умением отличать правду от лжи. Пришлось говорить все как есть. Непонятно, правда, зачем тогда потребовалось осматривать мой рюкзак, спросили бы, что в нем, да и все, но, видимо, солдаты действовали по определенному регламенту.
После осмотра вещей, в толстый журнал, лежащий на столе, записали наши имена, знаки и число линий на предплечьях, а затем без лишних вопросов выдали вещи и открыли дверь наружу.
