Лишь много позже Барбара вспомнила, что все-таки сняла ботинки. Ноги просто гудели от усталости. На часах было уже около полуночи, когда она уложила подушки поудобнее и свернулась калачиком в ожидании хозяина номера. И не заметила, как заснула, — глаза закрылись сами собою.
Барбаре и прежде нередко снились романтические и даже эротические сны. И чаще всего в периоды хронического недосыпания, когда она очень переживала или нервничала — именно таким было ее теперешнее состояние. А если учесть, что засыпая, она думала о Реймонде Адамсе, неудивительно, что именно он и приснился.
Однако никогда ее сны до такой степени не граничили с действительностью. Никогда ее не целовали столь умело, не привлекали к себе столь властно, никогда…
Где-то в подсознании прозвучал сигнал тревоги. Граничат с действительностью? Нет же, это и есть действительность! Но глаза упрямо не желали открываться: Барбара уже была готова отказаться от этой непосильной задачи. Куда проще поверить, что она и впрямь спит и во сне представляет, что бодрствует: так с ней порой случалось…
Однако ощущения все равно не укладывались в привычные рамки — никогда прежде сны не отличались такой отчетливостью. Впрочем, воображение — шутка сложная. Барбара совершенно явственно чувствовала, как мужская рука плавно скользит по ее спине от поясницы к шее. Ощущала тяжесть жаркого, напрягшегося тела, плотно прильнувшего к ней, легкое покалывание щетины на щеке…
Странно, подумала она, никогда прежде не снились мне небритые герои.
Глаза приоткрылись — и вмиг расширились от изумления. Прямо над ней нависло лицо размером с целую афишу. Барбара крепко зажмурилась и снова открыла глаза.
В следующее мгновение взгляд сфокусировался, и она обнаружила, что лицо вовсе не такое большое, как ей померещилось сначала. Просто оно — точнее, он, мужчина — находилось так близко, что показалось куда больше действительных размеров, а неверный свет луны сквозь тюлевые занавеси этот эффект усиливал. Незнакомец действительно приник почти вплотную: его неровное дыхание ощущалось даже на ресницах. Он сжимал Барбару в объятиях — да так крепко, что курчавые волоски на его груди, казалось, вот-вот проникнут сквозь ее одежду.
Незнакомец больше не целовал ее, хотя легкое покалывание на губах подтверждало, что уж по крайней мере это ей не приснилось, как, впрочем, и прикосновение ладоней к спине. Он прильнул к ее виску, жаркие губы жгли нежную кожу.
— Что вы делаете? — Вместо твердого, решительного окрика, как хотела Барбара, прозвучал робкий возглас.
— Что я делаю? — Незнакомец отодвинулся на пару дюймов. — Я пришел, обнаружил, что вы спите, и принялся вас будить. В следующее мгновение я оказался на кровати рядом с вами: вы притянули меня к себе, повалили и зацеловали чуть не до смерти. Нет, я не жалуюсь, но тем не менее…
— Ничего подобного я не делала! — задохнулась Барбара.
— Еще как делали. Кстати, делаете и до сих пор. Не я же удерживаю вас в этом положении.
Незнакомец был прав: она лежала, можно сказать, под ним, вцепившись в чужака обеими руками. Впрочем, для нее ситуация выглядела иначе: во сне она потянулась к ближайшему надежному, крепкому, устойчивому предмету, чтобы не упасть…
Надежный и крепкий — именно это определение как нельзя лучше подходило к незнакомцу. Сильный, мускулистый — ни унции жира!
Вдруг Барбара осознала, что ее ладони по-прежнему ласкают под рубашкой это упругое тело. Она резко отдернула руки и, оттолкнув мужчину, перекатилась на бок, одной ладошкой прикрыв глаза. Может быть, если не смотреть на этого типа, мучительное чувство смущения развеется.
— Ну что ж, все хорошее когда-нибудь кончается. — Незнакомец включил ночник и устроился поудобнее, опершись на локоть, потом окинул Барбару внимательным взглядом.
Как одно короткое мгновение может все изменить! Еще минуту назад Барбара чувствовала себя прекрасно. Но редактор журнала «Светская хроника» бросил коричневую папку на стол и объявил:
— Очень жаль, но мы не сможем это напечатать. — И внутри у нее что-то оборвалось.
Не веря своим ушам, Барбара вскинула голову. В этой папке — рукопись статьи, на которую она потратила целый месяц: по крупицам собирала материал, проверяла, сопоставляла разнородные факты, чтобы получить цельную картину. А теперь ей сообщают, что это не годится!
— Но ведь ты говорил, что вам нужен очерк о Реймонде Адамсе?
— Я говорил, что это небезынтересно, — поправил ее редактор. — Так оно и есть. Но ведь здесь нет ничего нового.
Закусив от досады губу, Барбара тем не менее постаралась придать голосу убедительность.
— Фрэнк, здесь самые полные сведения о человеке, который вообще весьма неохотно беседует с прессой. Я раскопала такие факты, какие тебе и не снились.
— Не сомневаюсь. Однако… — Фрэнк достал из верхнего ящика и бросил на стол газету.
Барбара сразу узнала кричащий заголовок и слегка размытую фотографию: в ее сумке, в досье, посвященном Адамсу, нашелся бы такой же экземпляр. Можно было предвидеть, что эта статейка доставит ей массу неприятностей.
— В твоем очерке нет и намека на последние слухи, — проговорил Фрэнк.
— Ты имеешь в виду его ссору с Каролиной Стайн?
