ПРИМАРХИ
Альфарий — примарх Легиона Альфа
ЛЕГИОН АЛЬФА
Инго Пек — Первый капитан
(Ма) Тиас Герцог — капитан Второй роты
Шид Ранко — капитан Лернейских терминаторов
Омегон — Лорд, разведотряд «Ифрит»
670-й ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ
Ян Ван Аунгер — магистр флота
Тенг Наматжира — лорд-командир Имперской Армии
ИМПЕРСКАЯ АРМИЯ
Гено пять-два Хилиад
Шри Ведт — уксор примус Гено пять-два
Хонен My — уксор
Рахсана Саид — уксор
Гуртадо Бронци — гетман
Кайдо Пий — гетман
Димитер Шибан — гетман
Пето Сонека — гетман
Франко Бун — геновод
Занзибарский Хорт
Нитин Дев — генерал-майор
Колмек — бажолур
Черные Люциферы
Динас Чайн — бажолур-капитан
Эйман — компаньон
Беллок — компаньон
Шестой Поток Полумесяца Синда
Вильд — лорд
Аутремары
Хедив Исмаил Шерард
Легио Ксеркс
Амон Жевет — принцепс
Шипы Реньо
Ган Карш — генерал
ПРОЧИЕ ПЕРСОНАЖИ
Кабал
Джон Грамматикус
Гахет
Слау Дха
Г'Латрро
Господь дает тебе лицо, а ты делаешь с ним то, что хочешь.
Приписывается драматургу Шекспиру, М2
Отрежь гидре голову, две другие появятся на ее месте.
Древняя пословица
Ни один дурак не выберет войну вместо мира.
В мире сыновья хоронят отцов, но на войне отцы роют могилы сыновьям.
Приписывается летописцу Геродоту, М0
Война — всего лишь средство гигиены для очищения Галактики.
Приписывается примарху Альфарию
Мое имя Гуртадо Бронци.
Там я сказал это. Я сказал это, и тех слов не вернуть. Тайна раскрыта.
Остальное? Ну если пожелаете. Меня зовут Гуртадо Бронци, я гетман (сеньор-капитан к слову) бригады Гено пять-два Хилиад Имперской Армии гордости Терры. Я рожден в Эдессе и горжусь своей свободой убежденный катерианин, являюсь братом двум своим сестрам и брату. Мои уши слышат лишь приказы уважаемого лорда-командира Наматжиры, мои руки выполняют волю Императора с помощью моего лазгана, мой рот… Ну, я знаю достаточно много и знаю, когда стоит держать на замке свой рот.
Потому что он научил нас быть скрытными. Нет, его имени я называть не буду. Я же говорю, он научил нас быть скрытными. Это его путь, и мы любим его за это. Величайший подарок, который он нам преподнес, это разрешение разделить с ним его секрет.
Почему? Потому что мы были там. Я имею в виду Тель-Утан и порт Мон-Ло, а теперь и Дрожащие Холмы. Если бы это произошло не с нами, произошло бы с другими.
О чем вы шепчетесь? Я слышу ваш шепот. Вы не хотите, чтобы я что-то услышал? Какие секреты вы скрываете?
Боль? Это все? Это все, что вы способны предложить мне? Да, боль раскрывает тайны. Некоторые секреты и некоторые рты. Что вы уготовили для меня? А, теперь я вижу. Что ж, это ваш долг. Я не приветствую это. Что это будет? Глаза? Гениталии? Сухожилия, пальцы? Первое, что вам нужно знать…
Ннннннггхх!
Милосердный…
Да ты спец, маленький человек. Настоящий спец. Ты ведь делал это раньше? Стойте, я…
О Терра! Ааа! Вот дерьмо! Ннннгх!
Маленький ублюдок, дай мне закончить, пожалуйста! Дай мне закончить предложение!
Пожалуйста? Да?
Ну тогда ладно. Это не сработает. Просто не сработает.
Я ничего вам не скажу. Не важно, что вы со мной сделаете, абсолютно не важно. Жги меня, но мой рот будет закрыт.
Потому что это все чего он просил от нас. Одна-единственная вещь. Я могу рассказать тебе, кто я, кем я был, но я не могу — не буду — предавать его доверие.
Ннннннннннгх!
Дерьмо! Ты ублюдок!
Ммммммхх…
Что? Что? Давай, спроси меня еще раз. Жги меня, если ты должен делать это. Мое имя Гуртадо Бронци. Это все, что ты от меня узнаешь.
Глава первая
Тель-Утан, Нурт, два года до Ереси
Нуртиец пробормотал что-то перед смертью. Он указал на своих противников заскорузлыми от грязи пальцами, проклиная их семьи и их жалкие судьбы. Солдаты научились игнорировать оскорбления, но было в проклятиях нуртийцев что-то, заставившее Сонеку побледнеть.
Нуртиец лежал навзничь на горном склоне. Песок окрасился в красный цвет там, где его прошил импульс. Розовая роба стала жесткой в тех местах, где кровь высохла от жарких лучей полуденного солнца. Его серебристая броня с выгравированным тростником сверкала подобно зеркалу. Его ноги лежали на песке не вполне естественно, намекая на сломанные кости.
Сонека устало прошел к умирающему. Глубокая тьма соприкасалась с красным горизонтом. Заходящее солнце осветило зазубренные кромки скал и бока валунов ярко-оранжевым сиянием.
Сонека отвел в сторону свой сверкающий щит, чтобы нуртиец смог увидеть его глаза. Он опустился на колено.
— Заканчивайте с проклятиями, ладно?
Солдаты столпились вокруг него, наблюдая. Тем не менее оружие они держали наготове. Ветер пустыни овевал их, заставляя шевелиться одежду. Лон, один из пашей Сонеки, уже сломал фалькату нуртийца и зашвырнул ее подальше.
— Все кончено, — сказал он своему врагу. — Ты будешь говорить со мной?
Взглянув на него, нуртиец что-то прошептал. В уголках его губ вздулись кровавые пузыри.
— Сколько? — спросил Сонека. — Сколько вас еще засело в этой дыре?
— Ты… — начал нуртиец.
— Да?
— Ты… ты часто имел свою мамочку?
За спиной Сонеки Лон поднял свой карабин.
— Расслабься, это не худшее, что я слышал, — успокоил его Сонека.
— Но ваша мать — прекрасная женщина, — произнес Лон.
— А, ты тоже захотел с ней?..