На борту лайнера авиакомпании «Транс-Пасифик», рейс 545 5:18 утра
Эмили Янсен с облегчением вздохнула. Долгий перелет близился к концу. В иллюминаторы заглядывало утреннее солнце. Крошка Сара, сидевшая на коленях матери, прищурилась от непривычно яркого света. Она с шумом высосала остатки молока из бутылочки и оттолкнула ее крохотными кулачками.
— Тебе понравилось? Вот и славно, — сказала Эмили. — А теперь мы постоим столбиком…
Она прижала малышку к плечу и похлопала ее по спинке. Малышка с бульканьем отрыгнула воздух, и ее тельце расслабилось.
Тим Янсен, сидевший в соседнем кресле, зевнул и протер глаза. Он проспал всю ночь, весь путь от Гонконга. Эмили никогда не спала в самолете; она слишком нервничала.
— Доброе утро, — произнес Тим, бросая взгляд на запястье. — Осталась всего пара часов. Что слышно насчет завтрака?
— Пока ничего, — ответила Эмили, покачав головой. Они летели из Гонконга чартерным рейсом «Транс-Пасифик Эрлайнс». Сэкономленные деньги пригодятся в будущем, когда они станут обустраиваться в Колорадо, куда на должность ассистента профессора Тима пригласил местный университет. Полет оказался довольно приятным — они сидели в первом салоне, — но стюардессы работали неорганизованно, разносили пищу в неподходящие часы. Эмили пришлось отказаться от ужина, потому что Тим уже уснул, а она не могла есть, держа на коленях ребенка.
Даже и теперь Эмили продолжала удивляться небрежности, сквозившей в поведении экипажа. На протяжении всего полета дверца кабины пилотов оставалась открытой. Она знала, что азиатские летчики часто поступают так, но ей это не нравилось: распахнутая дверь создавала впечатление расхлябанности. Всю ночь пилоты расхаживали по салону, мешая бортпроводницам. Один из них только что прошел мимо, направляясь к хвосту. Впрочем, пилотам необходимо время от времени размять ноги, чтобы сохранять бодрость и все такое. То, что экипаж состоял из китайцев, ничуть не тревожило Эмили. Проведя в Гонконге целый год, она не уставала изумляться деловитости китайцев, их вниманию к мелочам. И все же что-то продолжало действовать ей на нервы.
Эмили вновь опустила Сару на колени. Девочка вытаращила глазенки на отца и просияла.
— Это надо запечатлеть, — сказал Тим. Порывшись в сумке под креслом, он вынул видеокамеру, нацелил объектив на дочь и помахал свободной рукой, привлекая ее внимание.
— Сара… Са-ра… Улыбнись папочке… У-лыб-нись.
Сара улыбнулась и загукала.
— Как ты себя чувствуешь, направляясь в Америку? Ждешь встречи с землей предков?
Сара опять загукала и замахала крохотными ручонками.
— Американцы покажутся ей сущими пугалами, — сказала Эмили. Дочь родилась семь месяцев назад в Ханане, где Тим изучал китайскую медицину.
Эмили увидела направленный на нее объектив камеры.
— А что скажет мамочка? — спросил Тим. — Она рада вернуться домой?
— Хватит, Тим, — отозвалась Эмили. — Прошу тебя, не надо. — Она подумала, что после долгих часов, проведенных в кресле, наверняка выглядит хуже некуда.
— Ладно тебе, Эм. О чем ты сейчас думаешь?
Эмили хотела причесаться. Эмили хотелось в туалет.
— Чего я хочу больше всего, — заговорила она, — о чем я мечтала целый год, так это чизбургер.
— С острым бобовым соусом «хи-ханг»? — спросил Тим.
— Господи, только не это! — воскликнула Эмили. — С луком, помидорами, солеными огурчиками и майонезом. Как я стосковалась по майонезу! С французской горчицей.
— Ты тоже хочешь чизбургер, Сара? — спросил Тим, наводя камеру на дочь.
Сара ухватила ладошкой свою ногу, подтянула ее к лицу, сунула ступню себе в рот и посмотрела на Тима.
— Вкусно? — спросил Тим. Он рассмеялся, и камера покачнулась. — Это и есть твой завтрак, Сара? Надоело ждать стюардессу?
Эмили услышала низкий рокочущий звук, нечто вроде вибрации, исходившей от крыла. Она рывком повернула голову:
— Что это было?
— Успокойся, Эм, — со смехом отозвался Тим.
Сара тоже рассмеялась, с наслаждением пуская пузыри.
— Мы уже почти дома, милая, — сообщил Тим.
Едва он произнес эти слова, самолет затрясся и клюнул носом. Салон накренился, и Эмили почувствовала, что Сара соскальзывает с ее колен. Она схватила дочь, крепко прижимая ее к себе. Казалось, самолет падает отвесно вниз, но потом он вдруг взмыл вверх, и Эмили прижало к креслу. Сара навалилась на нее свинцовой тяжестью.
— Какого черта? — воскликнул Тим.
Внезапно Эмили оторвало от кресла, и привязной ремень впился ей в бедра. Содержимое желудка подступило к горлу. Она увидела, как Тим сорвался с места и врезался головой в багажный отсек. Мимо ее лица пролетела видеокамера.
Из кабины пилотов донеслось жужжание, послышался звук сирены, и механический голос произнес: «Потеря скорости! Потеря скорости!» Перед глазами Эмили мелькнули голубые плечи пилотов, которые торопливо шарили руками по пульту управления, выкрикивая что-то по-китайски. Пассажиры как один истерично завизжали. Послышался звук разбитого стекла.
Самолет вновь свалился в крутое пике. Пожилая китаянка скользила в проходе на спине, громко крича. Вслед за ней кубарем прокатился подросток. Эмили скосила глаза на соседнее кресло, но Тима там не оказалось. Из потолка вывалились кислородные маски, одна из них повисла перед Эмили, но она не могла надеть маску, ее руки были заняты дочерью.
![Будни контрразведчика [иллюстрации]](/storage/book-covers/c2/c2a004fe8bf379ad9e00381bb3966b9dd3601c4c.jpg)
