Февраль 1642
Лизетт Гайяр смотрела, как о хрупкий корпус ялика бьются волны. На борту было трое - моряки с корабля, стоящего на якоре за опасными мелями. Три человека, чтобы перевезти самый драгоценный груз.
- Девочка!
За ее спиной стояли мужчина и женщина, оба закутанные в длинные отороченные мехом плащи, заговорил тот, что был ниже ростом. Его красивые волосы падали на плечи, струясь на ветру, а узкое лицо со сварливым выражением побелело от действия стихий. Его спутница куталась в плащ с капюшоном, открыв суровой погоде лишь лицо.
- Моя лошадь, - голос мужчины звучал капризно и на высоких нотах.
Лизетт поглядела ему через плечо, осматривая горный кряж, где укрылась группа всадников, их темные силуэты вырисовывались в сумеречном свете. Она подняла руку, и один всадник отделился от группы, лошадь оставила за собой белый след на крутом склоне дюны.
- Иисусе, ну и холодрыга! - ругнулся мужчина сквозь зубы.
Женщина опустила подбородок под натиском ветра и натянула теплый, подбитый горностаем капюшон до бровей. Она уставилась на кружащиеся под ногами песчаные вихри, которые поднял соленый ветер. Наконец, она подняла взгляд и закатила глаза.
- Не имеет значения, - быстро пробормотал мужчина, заметив выражение лица спутницы. - Самое главное испытание ждет впереди.
Женщина сурово сжала губы.
- Так и есть, дорогой муж. Их могло бы и не быть. Но будут, - она осенила крестным знамением пространство перед собой. - Если того пожелает Господь.
Мужчина поднял грациозную руку к подбородку, теребя пальцами изящную рыжую бородку.
- Господь может такого пожелать?
- И правда. Англия - рассадник язычников, муж мой. Язычников и смутьянов. Господь призвал нас на землю, чтобы мы повернули вспять эту волну, сокрушили мятеж и повели простого человека обратно к истинной вере, - ее верхняя губа задрожала. - Вы этого не сделали, и теперь наказаны. Мы наказаны, - прошипела она.
Мужчина резко повернулся к морю. Лизетт проследила за его взглядом. Молился ли он, чтобы холодная пучина захлестнула его и поглотила? Когда он наконец повернулся обратно, Лизетт заметила, что он не сводит глаз с верхней пуговицы из слоновой кости на плаще жены, не осмеливаясь поднять взгляд выше кончика ее гордого подбородка.
- Я спасу нас, Хетти, - тихо произнес он.
Она кивнула.
- Вы должны.
Моряки теперь брели по мелководью и тащили лодку через прилив.
- Ваше величество, - настоятельно попросила Лизетт, - нам пора.
Королева не оглядывалась. Генриетта-Мария, французская принцесса и королева Англии, собиралась уехать, когда ей заблагорассудится, и ни минутой раньше.
Лодка подождет. Как и Лизетт.
- Поторопите своих родных, - сказал король Карл, - и помолитесь за мужа.
- Помолиться? - Генриетта-Мария злобно улыбнулась. - Я могу сделать кое-что большее, чем просто молиться. Я уговорю своего брата и Папу Урбана. К концу года у вас будут деньги и войска. Пушки. Кавалерия, - она протянула руку и прикоснулась к щеке короля. - Моя семья и церковь вас не покинут. Как и я.
Карл посмотрел через плечо королевы на моряков, которые стояли по колено в прибое.
- Я боюсь за вас.
- Не стоит. Имейте мужество. Вы помазанник Божий. Избраны им, и никем другим. Шакалы из парламента не смогут тронуть никого из нас. Будьте королем, - сказала она, теперь мягко и почти умоляюще. - Ради меня, не ради других. Будьте королем и возглавьте свою страну. Монарх должен приказывать, любовь моя. А другие последуют за ним, - ее рот скривился, словно испробовал тухлого мяса. - Пуритане. Бог не допустит их процветания на земле моего брата. Он сокрушит их и растопчет, пока их не стало слишком много. До того, как они заразят его королевство, как заразили ваше.
Пальцы королевы сомкнулись на руке Карла.
- Не бойтесь, еще не всё потеряно. Соберитесь с силами, муж мой. Призовите войска. Сокрушите мятеж и докажите, в конце концов, что вы законный господин вашего народа. Я поспешу со своей миссией и вернусь к вам, Бог свидетель.
Они поцеловались, и Лизетт поразилась нежности, которую они не стеснялись показать.
- Идем, Лизетт, - рявкнула королева и пошла прочь.
Лизетт поклонилась и помахала группе, которая по-прежнему ждала у холмов. Двенадцать всадников - свита королевы и ее дети - тут же начали спускаться к укутанному в сумерки пляжу. Во главе отряда находился высокий широкоплечий юноша с постоянным выражением радости на лице.
- Давайте доберемся до корабля до наступления темноты, тетя Генриетта, - сказал он, сморщив губы. - Будь я проклят, придется плыть в Голландию!
- Возьми меня под руку, Руперт, - приказала королева. Она без колебаний вошла в ледяной прилив. Лизетт осторожно последовала за ней, охнув, когда вода лизнула ее колени. Меньше чем через минуту вся группа находилась на борту лодки, вжавшись в низкие скамьи, моряки отчалили.
