— Алло.
— Угадай, кто это, Кенни.
Она говорила в трубку страстным голосом, который, насколько она знала, был страстным чрезвычайно.
— Уже угадал!
— Чем занимаешься?
— Ничем особенным. Так просто. А ты?
— Томлюсь в постели.
— Да ну? — Джойс услышала его хрипловатый смех. — Заболела?
— У меня, кажется, поднимается температура, — сказала она. — Я вся такая горячая. Такая горячая, что пришлось совсем раздеться. Ума не приложу, что это со мной такое.
— Какая у тебя температура?
— Откуда я знаю, Кенни. У меня нет сил даже подняться и взять градусник. Может, приедешь со своим? Тем, что между ног.
Наступила короткая пауза. Потом Кен спросил:
— А Гарольд?
— Насчет него не беспокойся.
— То же самое ты говорила в прошлый раз, когда он нас чуть не прихватил.
— Нет, сегодня вечером абсолютно спокойно. Гарантирую. Он уехал в Нью-Йорк. В Нью-Йорк, и вернется только в воскресенье вечером.
— Когда уехал?
— Ты прямо как пугливая лань.
— Просто не хочу неприятностей.
— Ну ладно, он уехал утром. И не стоит думать, что он пропустил свой рейс. Он позвонил мне всего несколько минут назад из своего номера в «Мариот». Он в трех тысячах миль отсюда, и я уверена, нет ни малейшей возможности, что он нас накроет.
— А откуда ты знаешь, что он звонил не из автомата в миле от тебя, и не сказал, что он в нью-йоркском «Мариоте»? Может, он в брентвудском «Шевроне».
— Бог ты мой, прямо параноик!
— Почему бы тебе не позвонить в отель? Просто убедись, что он действительно вселился, а потом перезвони. Если он там, как сказал, я сейчас же приеду.
Джойс вздохнула.
— Ну что ж, надо так надо.
— Буду ждать у себя.
Перекатившись по кровати, она положила трубку, свесила ноги и села.
Вот зануда.
Гарольд в Нью-Йорке, как и говорил. Его выдвинули на соискание премии Брэма Стокера за этот его гнусный романчик, и он явно не собирается упустить шанс омыться в лучах славы. Сегодня вечером он будет потягивать свое пойло в гостиной вместе с Джо, Гэри, Четом, Риком и прочими, похохатывать и веселиться. Про Джойс он если и вспомнит, то в последнюю очередь.
Даже если он и имел подозрения насчет нее — даже если ему плевать на общение с прочими писателями, даже если его не выдвинули, — все равно у него кишка тонка сделать вид, будто он отправился в Нью-Йорк, а самому тихонько пробраться в дом и застукать их с Кеном.
Он ведь такой бесхребетный.
Такая тряпка, что даже если случайно наткнется на нее и застукает их с Кеном в самый разгар случки, он скорее всего лишь вспыхнет, ничего не скажет и уйдет.
Кену вообще глупо из-за него беспокоиться.
Уж не вообразил ли он, будто Гарольд может его пристрелить? Оружие Гарольда пугало. Он вряд ли им воспользуется ради спасения собственной жизни, не говоря о том, чтобы ухлопать любовника жены. А без пистолета у Гарольда против Кена никаких шансов.
Кен — больше ста килограммов накачанных мышц — управится с крошкой Гарольдом, даже не вспотев.
Выждав еще немного, она сняла трубку и набрала номер Кена. Тот ответил почти сразу.
— Алло?
— Сам алло, здоровяк.
— Он там?
— По сообщению администратора, он вселился в шесть вечера.
— Отлично. Уже иду.
— Я оставлю входную дверь незапертой. Сразу заходи и попробуй меня найти.
— Чао, — сказал он.
— Черт. Не говори так. Так всегда Гарольд говорит. Это так манерно.
— Буду через десять минут.
— Так-то лучше. До встречи.
Повесив трубку, она зашла в гардеробную и взялась было за атласный халат. Но потом решила обойтись без него. Она и так ощущала себя разгоряченной. Хотя ей придется пройти мимо окон, чтобы открыть входную дверь, вряд ли ее кто-нибудь заметит. Рядом с ее домом других домов нет, а с дороги ничего не увидишь из-за кустов.
Она вышла из спальни энергичной походкой и спустилась по лестнице, наслаждаясь движением воздуха, ласкающего кожу, и легким колыханием грудей.
Внизу она увидела свое темное отражение в окне рядом с входной дверью.
Она представила, как снаружи на нее пялится какой-нибудь извращенец, и по телу ее прошла легкая дрожь. Не от страха, как она поняла. Ради воображаемого вуайериста она провела большими пальцами по выступающим соскам. От собственного прикосновения у нее перехватило дыхание.
Она отперла дверь.
Сердце у нее заколотилось, и она задрожала еще сильнее, представив, как открывает дверь и выходит на крыльцо. И ждет там Кена. В лунном свете, на открытом месте, и теплый ночной ветерок облизывает ее тело.
В другой раз. Может быть, сегодня попозже они выйдут вместе. Но не сейчас. Она уже решила, как встретить Кена, а времени оставалось немного.
Поспешно выключив все освещение внизу, она снова помчалась наверх, где выключила свет в коридоре. Весь дом, кроме главной спальни, погрузился в темноту.
Она вошла, щелкнула выключателем, чтобы погасить лампы рядом с кроватью, а потом осторожно направилась по ковру в ванную. Здесь она включила свет, но лишь на мгновение, чтобы найти спички и зажечь одну.
Она закрыла дверь и потушила свет. Затем она поднесла горящую спичку к фитилю первой свечи. Пока достаточно. Она загасила спичку. Единственный язычок пламени отражался в зеркалах, покрывавших все стены и потолок. Ванная мерцала трепещущим нежным светом.