— Перед вами опытный образец моего нового изобретения. Предварительные испытания прошли успешно, и теперь я представляю хроновизор приемной комиссии в лице ее председателя профессора Столярова Андрея Борисовича, двух его ассистентов и специалиста-востоковеда Миронова Геннадия Павловича, — Дмитрий Васильевич Водопьянов перевел дух, утер лоб большим платком и хмыкнул — самым трудным для него всегда были первые фразы.
Профессор важно кивнул, дескать, продолжайте, мы вас внимательно слушаем. Чуть приободрившись, Водопьянов продолжил вводную речь:
— Вкратце остановлюсь на идее прибора — его техническое описание и технологические характеристики изложены в пояснительной записке — а потом перейдем к демонстрации…
Приглашенный востоковед неожиданно прервал оратора:
— Может, сначала проведете опыт, я скажу свое мнение, а затем вы обсудите вашу технику? Боюсь опоздать на лекцию, извините.
Но Дмитрия было не так просто сбить с намеченного пути. Ухмыльнувшись и сделав вид, что не услышал высказывания, он продолжил:
— Идея заключается в том, что мой прибор способен выделить гравитронное воздействие на объект, соотнести его с временем облучения и выдать внятную картину происходившего. Широко известно, что любой объект, в процессе своего существования, подвергается гравитронной бомбардировке. Мой хроновизор позволяет структурировать это воздействие. Иными словами, — Дмитрий кивнул Миронову, — любая бумажка помнит не только то, что на ней написано, но и обстоятельства написания — звуки, изображения, запахи. В общем, всё то, что ее окружало. Первый опыт я провел с текстом, написанным мной за неделю до самого опыта. Хроновизор показал меня, обстановку моей комнаты, голоса соседей, кричавших, чтоб я прекратил это безобразие… — Водопьянов смутился, почувствовав, что сказал лишнее, и замял щекотливую тему. — А теперь, в соответствии с требованиями норм, будет испытан неизвестный мне текст, неизвестного автора, на неизвестном мне языке и неизвестного происхождения… Прошу вас, Геннадий Павлович, — Дмитрий сделал широкий жест рукой, приглашая востоковеда.
Миронов вышел из-за громадного стола, встал рядом с Водопьяновым, откашлялся и сказал:
— Текст подлинный, представляющий большую культурно-историческую ценность, относится к поздней эпохе Тан. Текст не полон. Нам до сих пор не известно, что помешало дописать его. Надеюсь, с помощью э-э-э… хроновизора мы решим эту проблему, — востоковед натянуто улыбнулся радостному Дмитрию, видимо, пытаясь хоть как-то предупредить измывательства над старинным листком.
Водопьянов взял листок, мельком взглянул на него, пробубнил себе под нос: «Василич плохого не сделает» и положил в выдвинутый из хроновизора ящичек. Резко и шумно задвинул его, так что все вздрогнули, и нажал кнопку включения.
— Единственный момент, — вдруг неуверенно сказал Дмитрий, оторвавшись от своего прибора, — данные выводятся на дисплей. Может, для чистоты эксперимента, кто-нибудь почитает их вслух?
Профессор кивнул ассистенту, и тот, слегка поморщившись, приблизился к хроновизору.
— Текст на древнекитайском, — скучающим голосом прочитал ассистент, — содержание текста: «Красный дракон заката. Синий дракон воды». Начать сканирование? Да? Нет?
— Нажмите вон ту зеленую кнопочку, — посоветовал Водопьянов.
Ассистент нажал и продолжил:
— Приступаю к сканированию. Задайте параметры.
— Это уж я сам, извините, — Дмитрий слегка отодвинул в сторону ассистента, набил «Момент создания» и сильно стукнул по вводу.
В пространстве вокруг хроновизора возникло объемное изображение. Там, где находились предметы обстановки, оно пропадало. В просмотровом зале появились четыре деревянных столба, поддерживающих изогнутую шатровую крышу с резными кобылками, песчаные дорожки и человек, стоящий снаружи беседки. Автор был заслонен хроновизором. Зато гость был прекрасно виден. Оранжевый свет заходящего солнца падал на смуглое узкоглазое лицо. Ветер относил длинные черные волосы, не заплетенные в косу, в сторону. Потрепанные штаны, рубаха неопределенного цвета и изогнутый меч в правой руке дополняли облик типичного разбойника.
Автор текста что-то спросил по-китайски, и хроновизор перевел каким-то писклявым голосом:
— Кто ты?
Миронов поморщился — сидящий мужчина говорил нормальным баритоном, а перевод не только уродовал тембр, но и был весьма отдаленным по содержанию.
— Я — Чжао Хун-Вэй. — ответил гость.
— Что тебе надо от поэта?
— Мне нужен ты! — гость пошевелил мечом для лучшего понимания.
— У меня нет денег…
— И ты не платишь налоги, — закончил гость. — Я пришел убить тебя. Готовься!
— Мои похороны обойдутся казне дороже, чем те жалкие монетки, что я должен.
— Дело в принципе. Чтоб неповадно было нарушать другим.
— Когда-то я жил при дворе, сам император слушал меня, я не знал — что такое не иметь денег. Зависть — плохое чувство. Меня оговорили, и император выслал меня в провинцию.
— Чем же ты живешь здесь? Кому нужны твои стихи?
— Ты прав. Никому. Я иногда пишу прошения для крестьян — этим и живу. Мне надо не много.
— Я тоже когда-то писал стихи. Быть может, не такие хорошие, как у тебя. Но я вовремя понял, что этим на жизнь не заработаешь. Теперь я убиваю людей за деньги. Хорошая работа. Я стал мастером своего дела. Дело должно быть выполнено. Готовься.
