Хэнк Фрост сделал выдох и от его губ отделилось облачко пара. Он уже начинал дрожать от холода, стоя здесь, в снегу, среди сосен, заливаемых бледным лунным светом.
Он начал энергично переступать с ноги на ногу, чтобы согреться, поглядывая вправо, где — на расстоянии полумили от него — поблескивали огоньки. Там находился небольшой отель, на время ставший главной базой международных соревнований по горным лыжам.
Капитан оглянулся и прислушался, но услышал лишь, как ветер раскачивает ветки сосен, одетых в снежные шубы. И все же он почувствовал некоторое беспокойство. А может, этот шум производила Марлен Штауденбрук, террористка, которая по неизвестным причинам решила выйти из своей организации?
А может, это были бывшие товарищи Марлен по левацкой группировке, которые прибыли, чтобы наказать ее за предательство?
Не обращая более внимания на холод, Фрост стянул с правой руки кожаную лыжную рукавицу; под ней была лишь тонкая шерстяная перчатка, которая плохо защищала от мороза. Он сунул ладонь под свою темно-голубую спортивную куртку и нащупал рукоятку кольта тридцать пятого калибра. Это сразу успокоило его.
Старый приятель Фроста Рон Маховски снабдил его этим револьвером, когда капитан покидал Вашингтон. Маховски — долговязый мастер боевых искусств и большой специалист по оружию — усиленно рекламировал эту штуку и настоятельно рекомендовал капитану взять ее.
Наконец Фрост не устоял и согласился, хотя вообще предпочитал автоматические пистолеты. Но тут большое значение имел тот факт, что кольт тридцать пятого калибра был меньшего размера, но имел большую ударную силу, чем девятимиллиметровый браунинг, которым Фрост пользовался последнее время.
Он с нежностью погладил закругленную рукоятку револьвера и медленно вытащил оружие. Палец мягко лег на спусковой крючок. Теперь Фрост чувствовал себя гораздо увереннее.
Вот он снова услышал шум, Теперь его производил уже не ветер, капитан готов был поклясться в этом. Он хотел было взвести курок, как всегда делал, пользуясь браунингом, но потом пожал плечами и не стал утруждать себя. Перед отъездом сюда он расстрелял почти пятьсот патронов из этого револьвера и был поражен его мягким спуском, необычным для такого мощного оружия.
Фрост затаился в темноте в густой тени сосен и напряженно прислушивался. До него доносились слабые отзвуки песен, которые распевали в отеле лыжники, отдыхая после трудного дня. Он подумал, что человек, который в такую ночь добровольно покинул теплый дом и мерзнет теперь в снегу, может быть с полным основанием назван дураком. Но у самого Фроста не было другого выхода.
— Герр Кляйн?
Капитан не пошевелился, но его указательный палец чуть плотнее прижался к спусковому крючку кольта.
— Герр Питер Кляйн?
Голос принадлежал женщине; он был глубокий, горловой и звучал довольно приятно.
Фрост поморщился. Ему не нравилось кодовое имя, которое придумали в ЦРУ. “Кляйн” по-немецки означает “маленький”. А “Питер” по-английски — символ мужского достоинства.
— Маленький член, — буркнул он себе под нос. — Очень смешно.
— Герр Кляйн, где вы? — в третий раз позвала женщина.
— Здесь, — ответил Фрост, разворачиваясь и глядя на копну светлых волос, которые отливали каким-то неземным блеском в свете луны и звезд. — А вы…
Он намеренно не закончил фразу.
Девушка подошла ближе. Первым делом капитан заменил черный пистолет, который она держала в руке, а потом перевел взгляд на ее лицо.
“Фотографии, которые мне показывали в “Фирме”[1], — думал он, — были очень далеки от реальности”.
Фрост знал, что за последние три года эта девушка убила как минимум сорок человек, кроме того она изрывала поезда и вокзалы и значилась одной из первых в списке международных террористов, разыскиваемых Интерполом. И вместе с тем она была необыкновенно красива.
— Марлен Штауденбрук?
— Да. Полагаю, Питер Кляйн не настоящее ваше имя?
— Это не имеет значения, — буркнул Фрост.
— Да, действительно, — согласилась девушка. — Значит, это вы тот человек, который должен помочь мне добраться до Соединенных Штатов?
— Именно так, — подтвердил Фрост.
Он вспомнил, что на фотографиях у нее были голубые глаза, но сейчас не мог как следует разглядеть их в темноте.
— Вы агент на жаловании или работаете по контракту?
— Нет, я не штатный работник. И не подписывал контракт. Можно сказать, что мы с ЦРУ просто обмениваемся услугами.
— Понятно, — кивнула Марлен. — О, я вижу, у вас есть очень симпатичный револьверчик. Надеюсь, вы умеете им пользоваться?
— Это можно проверить, — улыбнулся Фрост. Он почувствовал боль — кожа на щеках подмерзла и натянулась. Девушке же — судя по всему — мороз нисколько не мешал.
— Что ж, не исключено, что у нас будет шанс, — сказала она. — Насколько я поняла, вы занимаете должность помощника тренера американской горнолыжной команды? А как вы сами стоите на лыжах?
Фрост улыбнулся.
— Ну, классный учитель не обязательно должен быть хорошим исполнителем. И наоборот. Это старая истина. Теперь вопрос у меня — вы действительно такая квалифицированная террористка, как пишут в газетах?
— Наверное, да. Но я предпочитаю, чтобы меня называли борцом за свободу. Террор — это лишь оружие, которым я пользуюсь.
