Елена Петровна Чудинова
Комедия Чернильницы
АННОТАЦИЯ
Однажды на день рождения мне подарили старинную чернильницу. По форме судя, не скучного XIX, а вычурного XVIII столетия. В нем вещица эта была дешевой: стекляшка в бронзе. По прихоти случая стеклянная часть уцелела, а металлический лепесток ручки пострадал. Нет, не вельможа, питомец Фортуны, макал в нее перо, а житель чердака, бедняк-литератор.
Сколько глубокомысленных трактатов извлек из нее этот старатель с небрежно напудренной косой, сколько торжественных од и мелодических элегий!
Но кое-что так и осталось на донышке.
Всегда огорчал меня парадокс. Русские люди XVIII века жили так весело — а писали так серьезно! Не возьму в толк, отчего. Даже комедии, и те с идеей.
Вот мне и захотелось выскрести с донышка комедию просто смешную, раз уж поленился мой предшественник это сделать. Счел, небось, безделкой.
И я писала скрипучим пером, а чернильница подсказывала мне, как шелестят натянутые на обручи шелка, как звучат любовные признания на языке еще понятном, но уже не нашем… Иногда я брала с полки академический том — и целыми фразами вставляла в уста выдуманных героев строчки из переписки живых людей того времени. Теперь мне и самой их не разыскать! Слились с текстом, затерялись.
Я попала-таки в XVIII век. Приглашаю тебя, любезный читатель!
АННОТАЦИЯ ДЛЯ РЕЖИССЕРА
Комедия положений из русского ХVIII столетия в 4 актах и 46 картинах.
Автор заинтересован в сотрудничестве с театром, желающим поставить что-нибудь в пластике менуэта.
Персонажи: два «благородных отца» — тучный рослый сангвиник и маленький холерик, пребывающие в многолетней ссоре. Разумеется, примиряются в финале. Две девицы — кокетка и синий чулок. Два молодых человека самого благородного образа действий. Эти четверо образуют любовные пары, которые перераспределяются к финалу. Второстепенные персонажи — субретка и еще один молодой человек, балагур, коль скоро не главный герой. Комический англичанин, объясняется на неизъяснимом наречии. Еще несколько человек массовки.
Объем: 1,6 а.л.
ПОСВЯЩЕНИЕ
любезной графинюшке Наталии Романовне Альбрехт, из подаренной Вами чернильницы извлеченная
ЗАМЕЧАНИЯ ДЛЯ ГОСПОД АКТЕРОВ
Автор не питает иллюзий в отношении того обстоятельства, что сценическая постановка сей безделки потребует титанического труда. Утешить тут может только одно: результат должен явить нечто действительно доселе не виданное.
На два аспекта хотелось бы обратить сугубое внимание: на пластику и речь.
Пластика. Само собой, что все движения подчинены ритму менуэта. Каждая перемена позы значительна, все жесты гротескны. Изящество роскошного века достигается ощущением, что по сцене движутся вообще не живые люди, а раскрашенные фарфоровые статуэтки. Комедия должна быть сыграна в фарфоре.
Речь. При первых прочтениях будет вне всякого сомнения казаться, что большинство фраз неудобны, что на них просто недостает, в конце концов, дыхания. К риторическим оборотам века того необходимо в буквальном смысле придышаться. Уловив же их навороченную ритмику, начинаешь находить настоящее удовольствие в достижении патетического эффекта. Модуляции должны быть предельно богатыми, артикуляция — четкой до ненатуральности. Так трудно передать голосом все нарочно начертанные в тексте «щастье» вместо «счастье», «вить» вместо «ведь», «сериозно» вместо «серьезно»! Но без этого пропадет аромат эпохи.
Если исполнитель роли Джонстона обладает безупречным оксфордским произношением, ему следует о том забыть начисто. При появлениях Джонстона комедия переходит в буффонаду, английского языка там как бы и вообще нет, его следует исполнять просто как бусурманскую тарабарщину.
Не случайно написаны по-русски и французские фразы. Здесь, правда, уже не буффонада, но просто намек, что французское должно быть «с нижегородским». Безупречный французский выговор также убьет весь комизм.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
княжна Авдотья Гавриловна, 23-х лет
князь Гаврила Львович, ее отец
Алексей Петрович, кавалергард, 20-ти лет
графиня Наталия Эрастовна, 14-ти лет
граф Александр, ее брат, офицер, 27-ми лет
граф Эраст Федорович, их отец
Вильгельм — светский молодой человек
Даша — субретка
Арчибальд Джонстон — англичанин, член Научного Королевского общества
Также слуги и гости.
АКТ I
Картина 1.
Сцена представляет собою будуар Авдотьи Гавриловны. Сидя перед трюмо, она совершает свой туалет при помощи Даши.
АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА
Духи эти нехороши, Даша, надобно переменить. Так ты говоришь, Алина не знала, что молодой граф тайно венчался с Антонидою?
ДАША
И сказывают, женитьба сия привела ее в изрядную досаду, кою выдает то, что она ходит более недели подурневшей с лица.
АВДОТЬЯ ГАВРИЛОВНА
Вот уж меня молва никогда не заставит повторять злоречия в адрес моей кузины! Она нисколь не досадует на такой неинтересный предмет. Цвет же у ней подурнел из-за того, что в аглицких лавках другую неделю нет хороших румян. (Смеются.) А вот уж кто пребывает в досаде, так это мой дядюшка Платон Петрович! Давеча на бале на нем не было лица. Однако причина мне неведома.
ДАША
Так Вы, княжна, не знаете о вчерашнем его несчастии? он сожалеет о покраже своего сафьянового портфеля, по рассеянности оставленного им в карете у подъезда к Академии Наук.
![Дуновение смерти [Сборник]](/storage/book-covers/b5/b5a4171c7cddbc4718bab079880789b6dad1d9a9.jpg)
