В вечерних новостях ведущий радостно сообщил, что сегодня утром полиция провела успешный рейд против малолетних преступников, грабивших машины службы доставки. Несколько бандитов убито, много раненых, основная масса схвачена и задержана. Так что все продукты, заказанные к праздничному столу честными гражданами, будут доставлены стопроцентно. С Великим праздником Пасхи вас, горожане и горожанки!
Ночью небольшая группа уцелевших детей-бандитов грелась у огня в заброшенном маленьком городе посреди леса. Мегаполис подошел к городу вплотную, и скоро эти развалины должны быть снесены и застроены заново.
Семеро детей были голодны и несчастны. Впрочем, на костре, на вертеле, маленький мальчик вращал четыре сочные тушки, и ребята глотали слюни, ожидая ужина.
— Что это хоть было? — повела носом в сторону вертела хорошенькая девочка.
— Даша, какая тебе разница?! — возмутилась черноволосая девочка постарше. — Мясо ведь!
— Дикие голуби, — снисходительно пояснил мальчик. — Я знаю место, где они еще водятся. Но это — на самый крайний случай.
— Мы их — беречь! — возмутилась черненькая девочка. — А они — вымрут!
— Не вымрут, — спокойно заверил мальчик.
— Коля, долго еще? — спросил самый взрослый и самый крупный мальчик.
— Потерпи, — ответил Коля.
Все замолчали, думали о своем и — терпели.
Думали, в основном, о том, что впереди — три дня выходных. Три дня будет усиленно работать полиция, но больше никто на работу не выйдет. Даже служба доставки — празднует. Не сделал запасы — голодай.
— В прошлом году на Пасху было теплее, — сказала черненькая девочка.
Смуглый вихрастый Паша нечаянно очень громко вздохнул. Все посмотрели на него, но спрашивать ни о чем не стали. Помнили, как в это время в прошлом году они его нашли, что тогда Павлик рассказывал и как долго плакал.
— И как делить? — вдруг растерялся Коля.
— По голубю на двоих, — скомандовал самый старший мальчик Витя. — Тебе — маленькую целиком.
Никто не спорил, только глаза заблестели ярче от радости — дождались!
— Косточки — Барсику, — невольно скопировал Витины интонации Коля.
— Так пойдет, — вздохнула черненькая девочка, — сожрем мы твоего Барсика!
— Да ну тебя, Саша, — рассердился Виктор. — Ешь!
В золе пеклась и картошка, соль была. Не было только хлеба, но и так, вроде, сытно поели.
— С праздником! — повеселел Антон. — Эх, ещё бы чтоб потеплее было!
— Оставили бы что-нибудь на завтра, — сказал Виктор не очень убежденно и добавил деревяшек в огонь.
— Еще! — попросил его Сашка — одногодок и друг Антона.
— Нельзя, чтобы сильно горело. Заметят. Полиции захотелось? Мало утром было? — зашикали на него ребята.
Дети сдвинулись поплотнее друг к другу.
— А знаете, — мечтательно заговорила Даша, — давным-давно, когда дома ещё не закрывались все снизу на железную дверь, и когда люди ходили сами в магазины, а магазинов было много разных… Супермаркеты, маленькие магазины, хлебные — отдельно, рыбные — отдельно, для овощей — отдельно… Когда не заказывали всё в службах доставки… Когда спички были деревянными… Когда дети учились в специальных домах, которые тоже назывались «школами»… Вот тогда была такая традиция. Дети рано утром в Пасхальное воскресенье ходили по домам, стучались в двери, говорили: «Господь воскрес», и им отвечали: «Воистину воскрес» и давали яичко или что-нибудь вкусное. Конфету, например.
— Фантазерка! — не одобрил Дашу Витя.
— Мне баба Даша с баб Машей рассказывали! — уверенно заявила девочка.
— А что такое «яичко»? — спросил Коля.
— Не знаю, — пожала плечами Даша. — Что-то, наверное, печёное.
— Еда — это уже хорошо, — отрезала Саша.
— В следующий раз, когда грабанем доставку, я нарочно поищу это «яичко», — решил Антон.
— Открывали двери! — покачал головой Витя. — Я старше всех, а такого не помню. Двери всегда закрыты снизу. Если нет специальной карточки — не войдёшь.
— На кой входить?! — запротестовал Антон. — Наверняка и там всё забронировано! Везде видеокамеры. Я один раз попадался. Взяли меня из спецприёмника в поликлинику. Из лаборатории я удрал, спрятался в другой лаборатории, где видеокамеру заклинило. Туда-то я за роботом пролез, а обратно — неделю не мог выбраться! Трех человек только и видел. За неделю! А еды — вообще никакой. Хотел сдаться. Если бы за анализами не приехали — умер бы. Нет, меня в дом не заманишь! Ничего там нет! Стены, видеокамеры, двери стальные, стеллажи… Больше — ни-че-го!!! Я вам гарантирую!
— Это же поликлиника! — не хотел верить Коля. — Чего ты путаешь!
— Нет, я помню, — прошептала Саша. — Дома было хорошо…
— Да они даже в дома не входили, — пояснила Даша.
— Фигня! — заявил Сашка. — Не было такого. Чтобы просто так тебе кто-то дал конфету! Она же дорогая! Я знаю!
— А еще на Рождество, — продолжала мучить детей Даша, — надо было нарядиться и ходить по улицам, петь около домов специальные песни. И тогда хозяева выходили из домов, слушали наряженных певцов и давали им деньги.
Дети истерично расхохотались.
— Ночью? — не верил Антон.
— Ой, не могу, — держался за живот Колька. — «Выходили и слушали!» Барсик, ты слышал?
— Завралась! — откомментировал Витя. — Ты с утра до ночи поёшь на улице — кто к тебе выходит? Кроме полиции? Если только что в окно бросят. Ты хоть раз видела, кто бросает?!
