Колыбельная под окном - [3]

— Воистину, Кира, воистину воскрес, — с достоинством ответил старик. — Вот, себе дочку на старости лет приглядел. Жена говорит: «иди, забери!» Пришел, смотрю: правда, наша Саша!

Саша вытерла слёзы и бросилась к нему на шею.

— Значит, мы вот эту девочку берем, — протянула Кира руку Даше.

Даша посмотрела на Витю.

— Иди! — скомандовал он. — Всё нормально.

— Вы — вперед, Игорь Степанович, — пропустила молодая женщина старика и Сашу.

— Не волнуйся! — шепнула «своей» Даше Кира, беря крепко девочку за руку. — Наши дети встречаются!

За девочками и их спутниками закрылись стальные двери, и Витя остался один.

Он хотел запеть, но у парня как раз ломался голос. Да и память была плохая. Песни вообще только Даша пела.

Витя развернулся и поплелся к дому со сломанной дверью — найти там уголок, где можно выспаться в относительном тепле.

Там так и горело окошко на втором этаже, а у подъезда совсем замёрз немного полный мужчина чуть за сорок. В плаще и кепке, но в тапках на босу ногу.

— Я уже собрался уйти! — заговорил он, увидев Витю. — Ты что — мимо? Что, дом не нравится? Не бойся, мы 20 лет с женой копили, переедем в июне. Будет тебе и железная дверь в подъезде, и собственная комната. Есть хочешь? Замерз? Христос воскрес! У нас и пасха, и куличи, и яички, сейчас согреемся.

— Воистину воскрес! — ответил Витя, еще ничему не веря.

Но они поднялись в дом. И всё было по-настоящему: и добрая женщина, которую Витя быстро научился называть мамой, и сын Николая Петровича, который стал старшим братом, и толстый кот Анатолий, и собственная кровать, и куличи, и пасха…

Чего только не бывает в жизни! Все семеро выросли порядочными людьми. Им сказочно повезло с приемными семьями, и сами ребята стали такими же благополучными, трудолюбивыми и удачливыми, как их родители.

Пашину приемную маму сажали в тюрьму, но быстро выпустили и реабилитировали. Позже Пашу чуть не убил бандит, грабивший его дом, но Павел выжил. Тяжело болела Даша — выздоровела. Уже давно умерли старые приемные родители Саши, но их дочь, а её старшая сестра — лучший Сашин друг.

Два-три раза в год, как минимум, ребята обязательно встречаются в чьем-нибудь доме вживую, без помощи технических средств. Старались встречаться, даже когда одно время гражданскому населению была разрешена только телесвязь.

— На повестке дня два вопроса, — провозгласила на последней встрече 35-летняя Сашенька.

— Первое: Паша, когда ты усыновишь ребёнка?

— Я — творческий человек! — заворчал бородатый Павел. — У меня с женами-то нет времени разобраться. Какие дети?!

— Сейчас мы это подробненько обсудим! — успокоила его Даша.

— И второе: предлагаю колядовать на Рождество, — с трудом выговорила слово «колядовать» Саша.

— И яйца детей пошлем на Пасху собирать! — рассмеялся раздобревший Колька, ставший со временем копией своего приемного кругленького отца. — Давно нами что-то полиция не занималась! Упекут!

— А мы под это культурную базу подведем, никаких других, — прогудел рассудительный Виктор Николаевич. — Детская шалость. Тысячелетняя культурная традиция, понимаете ли…

Две ночи в год: на Рождество и на Пасху — бывшие малолетние преступники не могут спать. Они ждут заветную песенку, чтобы включить свет и спуститься на улицу, хотя у всех, кроме Паши, есть в семьях приемные дети. Две эти ночи в году у ребят хоть и самые тяжелые, но и самые любимые. Светят звезды, звучит в памяти колыбельная, и Саша, Сашка, Витя, Даша, Коля, Павлик и Антон снова становятся маленькими, беспомощными и никому не нужными. Снова замерзают и вновь начинают верить в чудо всем сердцем.