Раздевшись до набедренной повязки, Серый Мышелов ящерицей распластался на бушприте шлюпа “Черный кладоискатель”, так что мешочек с амулетами раскачивался прямо под подбородком, и заглянул в зиявшую в море дыру. Жаркое солнце нещадно жгло загорелую спину - на небе не было ни облачка, но под ложечкой он ощущал холодок от трепета перед невероятным.
Внутреннее Море вокруг было недвижно, словно озерцо ртути в подвале замка чародея. С трех сторон, с юга, востока и севера, до безграничного горизонта ни вблизи, ни поодаль не было видно даже легкой ряби. Ничто не колебало водную гладь и у подножия отвесного и бесконечного кремового утеса, выраставшего из моря в полете стрелы к западу. Сам же утес был не ниже трех добрых полетов стрелы. Мышелов и Фафхрд взбирались на его вершину только накануне и сделали там ужасающее открытие.
Мышелову было о чем подумать. И прежде всего о печальной истине: они заштилевали здесь, к западу от Ул-Храспа, последнего на всем побережье цивилизованного… или нецивилизованного - как посмотреть - места почти без еды и питья (бочонок бренди с обоюдного согласия был оставлен на самый крайний случай). Мог бы подумать и о соблазнительных песнях, что доносились с моря последней ночью: тихие женские голоса подражали то шипению волн на песке, то их мелодичному всплеску о скалы, то ропоту взбешенного прибоя, ударяющего в заледенелые скалы. Мог бы осмыслить и безумие, охватившее вчера после полудня Фафхрда: громадный северянин вдруг принялся тупо бубнить о том, что, дескать, и под водой нетрудно отыскать себе девку, и даже стал расчесывать бороду, чистить коричневую куртку из шкур выдры и надраивать приличествующие мужчине украшения, чтобы достойным образом предстать перед подводными девами и пробудить в них желание. И еще: он все твердил, дескать, одна старинная симоргийская легенда гласит, что на седьмой день седьмой луны седьмого года Семеричного цикла Морской Царь отправляется на другой конец земли, предоставляя под водою зеленокожим женам, светящимся белизной, и наложницам в нежных серебристых чешуйках свободу, и те всякий раз пытаются отыскать себе возлюбленных… Подтверждение тому Фафхрд находил в видениях и прочих оккультных знаках и уверял, что находятся они как раз над дворцом Морского Царя… накануне того самого дня.
Тщетно пытался Мышелов напомнить другу, сколько дней им уже не приходилось видеть даже рыбешки, не говоря о девицах, что поблизости нет ни островка, ни пляжа для общения с русалками, сулящего им солнечные ванны, соблазнительные для подводных королев, и что ни вблизи, ни вдали не маячит ни единого черного потрепанного ветрами пиратского суденышка, в трюмах которого могли бы таиться прекрасные пленницы - терминологически это как раз и соответствовало бы словам “под водой”, - и что из краев, располагавшихся за обманчивым каменным занавесом, ожидать женщин и вовсе не следует, и что - если уж подытожить - с борта “Черного кладоискателя” уже много недель ни с правого, ни с левого борта не видали даже женской тени. На это Фафхрд с несокрушимой уверенностью отвечал, что подводные девы ожидают их внизу и готовят для них волшебный канал, или туннель, в воде, по которому их могут навестить и мужи, дышащие воздухом, и что Мышелову следует побыстрее привести себя в порядок, дабы не опоздать, когда их позовут.
Мышелов подумал тогда, что причиной всему жара, ослепительное солнце и совершенно естественные потребности истомившегося в долгом плавании морехода, а потому немедленно извлек из сундука широкополую шляпу и снежные очки с узкими прорезями. К великому облегчению Мышелова, с наступлением ночи Фафхрд провалился в глубокий сон, но тогда-то и принялись смущать его самого эти иллюзии… или реальность… - сладкое пение сирен.
Да, конечно же, Мышелов мог бы задуматься надо всем этим и особенно над пророческими изречениями Фафхрда, холодея под лучами жаркого солнца на бушприте “Черного кладоискателя”, но дело в том, что яшмовое это чудо теперь было так близко, что, казалось, протяни руку - и коснешься гладкого края.
Однако ко всем диковинкам и чудесам неплохо подступать не сразу. Что мы и проделаем.
Поверхность Внутреннего Моря вокруг шлюпа не колыхалась и не вздымалась, на ней не было даже малой волны, даже крохотной ряби, но ровной она тоже не была. Там и тут по ней были разбросаны небольшие воронки, похожие на неглубокие блюдца, казалось, что это следы, оставленные лапками почти невесомых и невидимых водяных жуков, хотя на поверхности воды нельзя было выделить шести, четырех и даже трех “оспин” подряд. Более того, в центре каждой оспины виднелся уходящий вглубь неширокий, сужающийся воздушный столбик, подобный тому крохотному водовороту, что иногда появляется в наполненной до краев золотой ванне самой Королевы Востока, если извлечь пробку из днища этого роскошного сосуда (или из сливной дыры в скромной ванне, сработанной из материалов попроще, доступных и вполне рядовым особам). Правда, вода вокруг них не кружилась, и сами столбики были не узловатыми, а прямыми клинками рапир с невидимыми неглубокими гардами, которые пронзали недвижные воды вокруг “Черного кладоискателя”. Или же могло казаться, что невидимки-лилии на прозрачных прямых стебельках со всех сторон окружили шлюп.
![Бельзенский экспресс [Экспресс «Берген-Бельзен»]](/storage/book-covers/94/9499b49dd725c53c45f5309a56fd3f6c537bac79.jpg)
