— Сучасный, бедняга, не приедет.
— Что?! — изумился Буряков. — То есть как — не приедет?! У него в четыре автограф-сессия!
— Я ему так и сказала, что вы рассердитесь, — заметила Вера Михайловна.
Буряков два раза раскрыл рот попусту, потом спросил враждебно:
— И в каком это смысле он — бедняга?!
— На здоровье жалуется, — ответил она, пожав плечами. Посмотрела искоса, как будто оценивая его взвинченность. — Может, вам кофе сделать?
Не ответив, Буряков с грохотом придвинул стул и сел к столу.
Вера Михайловна, вместо того чтобы, как все, обслуживать потных библиофилов, по праву заслуженной работницы проводила время здесь, в гостевой выгородке, распивая чаи с кофеями.
А у него с самого утра ломило виски. И то, что стол такой временный и шаткий, сейчас особенно раздражало.
Натыкал номер на мобильнике.
Долго гудело, потом наконец хрюкнуло.
— Алло? — сказал Буряков насколько мог приветливо. — Валентин Богданович?
Сучасный всегдашним своим чавкающе-жующим, а сейчас еще почему-то и обиженным голосом разъяснил мотивы. На взгляд Бурякова, мотивы были совершенно нелепыми. Но этого он говорить не стал.
— Валентин Богданович, вот объясните: что я вам плохого сделал? — доброжелательно похохатывая, начал Буряков. — Почему спрашиваю! Понятно, почему: ведь вы меня без ножа режете. Должна быть причина?.. Нет, нет, ни в коем случае не отменим. Невозможно отменять… Как почему? Потому что трансляция третий день только и грохочет: презентация новой книги Сучасного!.. Презентация новой книги Сучасного!.. Сами знаете, сколько у вас почитателей. Люди из других городов приедут, может, даже из-за границы… что я им скажу? Да что бы ни сказал, они меня на варежки порвут… Продажи валом… Только вчера больше пятнадцати тысяч ушло… Купить книжку самого Сучасного — и уехать без автографа?! Помилосердствуйте!
Влив в уши автора почти весь тот сладкий яд, что имелся в наличии, Буряков выслушал его капризный ответ.
— Да о чем говорить, я машину пришлю. И обратно отвезем. Ни о чем не волнуйтесь… Бог ты мой, какие хлопоты! А я считаю, это мы вам обязаны. За ваш талант, за ваше тру… что?… конечно же, конечно… Господь с вами, это я вас должен благодарить!.. Разумеется, в лучшем виде. Вера Михайловна уже, наверное, все приготовила.
Буряков покосился в ее сторону. Вера Михайловна кивнула с выражением оскорбленного изумления: мол, как вы могли подумать, что у меня не все готово!..
— Ну что, приедет? — спросила она, когда он положил трубку.
«Глухая, что ли», — неприязненно подумал Буряков.
— Сами не слышали? Пошлите Вадика, чтобы привез.
— А куда послать?
Буряков тяжело на нее посмотрел.
Сам он давно бы уже эту старую дуру уволил. Но она начинала еще до потопа — где-то в пыльных недрах советского Минкульта. И приятельствовала с самим Горячевым. Вот Горячев и прикрывает.
«Небось, и спала с ним по молодости лет», — съязвил про себя Буряков.
— Ах, в договоре же есть! — спохватилась Вера Михайловна.
— Вот именно, — саркастически кивнул он. Виски ломило невыносимо. — Кстати, вы его сколько заказали?
— Кого?
— Су-час-но-го.
— Грузовик.
Буряков на секунду зажмурился.
— Какой грузовик? — тихо спросил он.
— Ах, газель, что ли. Я в них не разбираюсь.
— А почему не пароход?! — проскрежетал Буряков. — Я количество экземпляров имею в виду! Мне все равно, на чем они приедут! Пусть хоть ракетой летят! Дирижаблем!
Что касается ее собственной выдержки, то Вера Михайловна даже не попыталась ее проявить.
— Между прочим, Сергей Петрович, я редактор, а не товаровед! И не экспедитор, да будет вам это известно!
После чего хлопнула за собой хлипкой, как все здесь, фанерной дверцей.
— Р-р-р-р, — с глухой ненавистью сказал Буряков. И еще раз: — Р-р-р-р-р!..
Комнатушка, в которой происходил разговор, находилась внутри стенда издательства «Замок».
Возможно, тополог старой школы заметил бы, что «стенд» в привычном понимании слова — это все-таки нечто совершенно плоское, а «комната», сколь ни будь она мизерна, имеет хоть какую кубатуру, по причине чего поместить второе в первое не представляется возможным.
Однако в данном случае все уживалось самым чудным образом: стенд издательства «Замок» совершенно не был плоским, а, напротив, представлял собой трехмерную, чрезвычайно вычурную конструкцию: именно что многобашенный фанерный замок с бойницами, из которых вместо пушек тоже высовывались какие-то томища. И даже с подъемным мостом: крашенный под камень аппендикс на ржавых цепях служил площадкой для автограф-сессий, презентаций и прочих составляющих выставочной суматохи.
В процессе подготовки к выставке главный художник настаивал на несколько иной трактовке задачи. По его мысли, в названии издательства ударение следовало ставить на втором слоге. Поэтому прилавки должны размещаться в скважине, несколько расширенной в сравнении с обычными пропорциями висячих замков (примерно четырехметровой), дужка, широко открытая ожиданиям читателей, — нести рекламные и агитационные материалы, а большой железный ключ, прислоненный сбоку, символизировать многочисленные открытия, ожидающие тех, кто купит изданные здесь книги. Поколебавшись, руководство все же склонилось к первоначальной версии компоновки.
