Иллюстрации Вячеслава Ястремского
На жаргоне миротворцев планетка называлась Ольстером.
Юмористы. Подписывая лингвисту Шивон Ни Леоч направление в Таукит, ответственный за миссию спросил, уж не боится ли она. С издевкой спросил.
— Я не боюсь, — ответила Шивон. От нее пахло космосом, и начальника это раздражало.
Много земных лет назад Шивон удрала в пространство, как подросток удирает из дома. Но она уже больше не подросток. Раньше это показалось бы ей романтикой — нестись в далекую констелляцию, ГСА в зубы, улаживать чужую войну.
— Я удивляюсь. Зачем им вообще понадобился язык? Они с гуудху не разговаривают. Они их отстреливают.
— Давайте спишем на стресс это крайне неполиткорректное высказывание о Миротворческом Корпусе, — сказал начальник.
— Давайте, — сказала Шивон, — спишем.
— Уж вы-то должны понимать, доктор Маклауд.
— Ага, — Шивон выпрямилась. — Вот с этого бы и начали. Я должна понимать?
Тот ответил, что проблема ей знакома; она-де будет лучше ориентироваться в ситуации:
— Ваша семья была напрямую задействована в некоторых… акциях на территории бывшей Северной Ирландии. И ваш отец…
У здешнего бога в начале вместо слова был туман. Серый, липкий, непроглядный.
— Убийца, — кричали вслед ее отцу. Прови. Террорист пархатый.
Шивон была маленькой, не понимала.
— Мой отец погиб, — сказала она, — и земля, в которой его похоронили, его уже не помнит. А Северной Ирландии сто земных лет как нет. Так что о каких акциях вы говорите…
Тот гнул свое, мол, ее помощь может оказаться полезной. Это доказало бы миру, что нынешние земляне далеко ушли от прежних конфликтов.
«Какая же злопамятная у нас планета,» — думала Шивон. «Не хватило мне спрятаться от этой войны в космосе. Кто и когда говорил, что дети за грехи отцов не отвечают? И ведь в том, что произошло, виноваты вовсе не мы.»
— С Вас всего-то потребуется, — сказал ответственный за миссию, — что лингвистические услуги.
* * *
Командиром отряда значился сэр Уильям Брейтуэйт, офицер Ее Величества. Налетали они с ним примерно одинаково; поглядев на место рождения в файле Шивон, он хмыкнул:
— Ну, вам самое место в Ольстере.
Так что там насчет политкорректности?
В перебросе все ее общение с экипажем свелось к курсам. Только с одним из новеньких она сдружилась — с белым трехконечностным траепала, который летел в свою первую миссию. Траепала общаться умеют только телепатией, а у команды с этим было неважно.
«Ты-то как здесь оказался?» — подумала Шивон удивленно, когда увидела его в первый раз. Известно — на Траепа не знают, что такое война. Не знают, как на другого поднять оружие.
«А при чем здесь оружие?» — подумал в ответ траепала, не менее удивленно. «Мы же миротворцы. Значит, едем творить мир».
Телепатически вздыхать и возводить глаза к небу Шивон не умела. Мысленную коммуникацию они проходили факультативом.
* * *
У здешнего бога в начале вместо слова был туман. Серый, липкий, непроглядный. Из тумана тот и слепил Гу, старшую планету триединой Гууд-худуа. Бывшей триединой. Мрачная взвесь пахла одиночеством. Группа миротворцев высадилась в это одиночество, растворилась — защитные костюмы там и тут выплывали из серого, как спасательные жилеты.
Там, где она родилась, тоже случался такой туман. Шивон огляделась, прислушалась. Никто к ним не вышел. Исчеркавшие планету рвы и траншеи, где жили местные, прикрылись пеленой и молчали.
«Тебе тревожно», — подумал траепала, возникнув рядом.
«Я боюсь», — подумала Шивон. Что-то здесь, в таком далеке от Земли, напоминало ей собственную родину, где асфальт раскалялся от вражды, как от солнца. Предварительный сканер показал: все спокойно — и тем не менее… «Я боюсь, что нас… встречают».
Инстинкт это был или что другое — раньше, чем она успела додумать, раньше, чем траепала успел встрепенуться, восприняв конец ее мысли, Шивон уже кричала, хватала его за шкирку, валила на землю — из-за непривычной силы тяжести выглядело это, как в замедленной съемке. И вовремя — ниоткуда вспыхнул чужой, прозрачный огонь. Врага видно не было, враг остался в тумане.
Поднимались крики, лучи лазерджетов разрезали туман, будто маяки, вышаривая нападавших. Шивон, подтаскивая за собой обезмыслившего от страха траепала, укрылась у левого борта катера. Чувствовала она усталую досаду: ну вот, опять. Рядом оказался еще один новичок, землянин, глядел ошалело, «Луч» притискивал к груди, потом решил что-то и собрался вскочить и бежать на огонь.
— Куда, идиот! Не видно ни черта! Сидеть!
— Есть, мэм! — испуганно гаркнул мальчишка.
Пламя начинало затихать. Те, кто его развел, так и не показались. Дыма не осталось. Кто-то стонал недалеко от Шивон. Взметнулось на разных языках:
— Ник! Ник, ты цел?
— Помогите! Господи. О Господи Иисусе!
— Великие звезды, уложил я кого-то! Шестнадцатый галактический вызывайте!
— Где сестры-гагаринки?
— Кто это был? Кто? Гуды или тауки?
— А марсианин их!
Траепала елозил тремя конечностями, силясь подняться.
Миротворцы, думала Шивон. Так-растак.
* * *
Помощь в конце концов пришла — зимовщики на защищенных машинах, сестры-гагаринки в мобил-госпитале. Пока ехали до лагеря, Шивон слушала, как интеллигентные и цивилизованные миротворцы крысятся на встречающих, матерятся и грозятся рапортом. Зимовщики при слове «рапорт» только ухмылялись. Одинокие дома для приезжих на изрытой поверхности Гу выглядели наростами.
