Катарина, павлин и иезуит

Катарина, павлин и иезуит

Прозаик, драматург и эссеист Драго Янчар – центральная личность современной словенской литературы, самый переводимый словенский автор. Его книги вышли более чем на двадцати языках. Русскому читателю известны его романы «Галерник» (1982) и «Северное сияние» (1990).

Действие романа «Катарина, павлин и иезуит» (2000) разворачивается в период Семилетней войны (1756–1763), в которую было втянуто большинство европейских стран. Главная героиня романа Катарина, устав от бессмысленности и бесперспективности своей жизни, от десятилетнего безответного увлечения блестящим австрийским офицером Виндишем, которому опадала прозвище «павлин», отправляется со словенскими паломниками в Кёльн к Золотой раке с мощами Святых Волхвов. На этом пуги ей суждено встретить бывшего иезуита Симона, ставшего ее подлинной большой любовью. Широта охвата событий, описанных рукой талантливого, зрелого мастера, историческая и психологическая достоверность рассказа, богатство живых деталей прошлого, постановка вечных и вместе с тем необычайно злободневных проблем отличают этот лучший роман писателя.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 160
ISBN: 978-5-8370-0558-9
Год издания: 2011
Формат: Фрагмент

Катарина, павлин и иезуит читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

1

В комнате кто-то появился – Катарина отчетливо, всем телом чувствует его присутствие. Она призвала его в своем полусне, сейчас он, вероятно, у дверей, оттуда слышится шорох грубой шерстяной ткани, из которой сшита мужская одежда, или это уже шепот влажных губ, шепот тела, сдерживаемое беспокойство приближения. В комнате присутствует незнакомый человек, он неслышно вошел в дверь, не вставляя ключа в замочную скважину, дверные петли не скрипнули, теперь он здесь, совсем близко, но ей не страшно. Ночной человек молчит, он соткан из тьмы и безмолвия. Ей следовало бы испугаться: она одна в комнате, она в эту ночь одна в доме, но вместо страха в груди, в голове, в глубине живота – всюду нарастает волнение, легкая дрожь пробегает по коже. Это не озноб от мартовской прохлады, ибо окно закрыто, это не трепет, вызванный весной, сошедшей там, за окном, на Добраву, и не мягким серебром лунного света, упавшего на ее постель. Это она из сновидения, из лунного сияния, из серебряного мерцания слепила темную тень, сгустившуюся массу мужской фигуры. Тяжелую массу, которая, всколыхнувшись, тихими шагами подходит к ее кровати. Незнакомец стоит у ее постели и смотрит на нее, затем медленно, легким движением берется за одеяло и со спокойной непреклонностью отбрасывает его, Катарина лежит в ночной рубашке, и он на нее смотрит. Она не видит его лица, может быть, у него и нет никакого лица, но она все же чувствует его взгляд, чувствует колеей и губами, грудью, глубиной живота. С естественной ловкостью он начинает расстегивать пуговицы на ее рубашке от шеи все ниже, тяжелые руки так легки, что сначала она их вообще не ощущает. Чувствует только, что становится все более голой и что мужчина глядит на нее, а она ничего не может с этим поделать. Он гладит ее шею, затем рука его тыльной стороной ладони скользит вниз по ее груди и животу туда, куда раньше был устремлен его взгляд, там сейчас его руки, она слышит его дыхание, но все еще не видит лица. Это человек без лица, хотя у него непреклонный взгляд, хотя у него есть губы, которые, возможно, прикоснутся к ее губам, есть руки и мужское тело. Без сопротивления, только с каким-то затаенным удивлением и волнением она чувствует – видит даже с закрытыми глазами, – что он прикасается к ее телу именно там, где ей самой бы этого хотелось, с такой силой, как она сама того желает. Ощущает она и свое болезненное бессилие, и его неопасную непреклонность. Какой-то мужчина вошел сюда, не спеша ее раздевает, поглаживает ее грудь и живот, затем отодвигается и оглядывает ее, почти нагую, а она не может ничего с этим поделать. Хотя знает, что ей следовало бы закричать, позвать отца, кухарку и служанок, спящих внизу возле темной пустой кухни, отца, который сейчас в селе у церкви святого Роха, батраков и конюхов с того конца двора, сестру, живущую в Любляне, или брата, находящегося в Триесте, маму Нежу, что на небесах, самого святого Роха – кого-то ей нужно было позвать или перекреститься и прочитать молитву, чтобы не совершился страшный грех, который уже совершается, что-то ей следовало бы сделать, хотя бы сказать: нет, пожалуйста, не надо. Но она не кричит, ничего не говорит; в тот же миг ей захотелось, сама плоть пожелала, чтобы руки вернулись. Ее тела касается только его взгляд, только его глаза, зрение которых обостряет весенняя лунная ночь; они скользят по ее ничем не прикрытому телу, и от этого на нем собираются капли влаги, а по коже проходит дрожь от внутреннего волнения, от страха, приятного и неопасного, от легкого ужаса, который влечет. Влечет так, что хочется снова подозвать поближе густое вещество этого тела – мужского тела, с его запахом, человека, стоящего в нескольких шагах от постели, который смотрит на нее каким-то отсутствующим, холодноватым взглядом и все же слишком непреклонным, слишком беспощадно-притягательным. Ей все равно хочется сказать: нет, пожалуйста, не надо, – но в голове какая-то сумятица, а руки опять уже здесь, она чувствует их, больше они не останавливаются, не прекращается дыхание возле ее уха. Человек этот сейчас близко и одновременно далеко, взгляд устремлен па ее тело, здесь же и его руки – это руки его и в то же время ничьи, у человека нет лица и нет имени. Она немного приподнимается, слегка отстраняясь от его рук, тела, дыхания, которое она чувствует у себя на лице, всему этому сопротивляясь, все это отталкивая, но лишь настолько, чтобы почувствовать свое бессилие; она уже не может укрыться одеялом, не может закричать, потому что все продолжается. Еще до того как незнакомец приподнял и перевернул ее, она замечает, скорее, сознает, что в комнату вошел еще кто-то – в окно, в дверь или сквозь стену, сейчас это уже совершенно неважно, кто-то стоит у дверей молча, с жадным любопытством наблюдая за всем, и от него исходит бесконечно притягательный безмолвный ужас. Но она сейчас не может, не хочет сопротивляться, и ничего нельзя уже поделать – все продолжается, это уже невозможно остановить, и она не желает ничего останавливать. Мужчина, что возле нее, переворачивает теперь ее на живот, приподнимает за бока, поднимает с постели, так что она уже не лежит, а стоит у кровати, и он сзади легким движением приподнимает ее рубашку, приближается к ней, она сзади теперь голая, спереди руки его проникают за расстегнутую рубашку, за те пуговицы, которые он расстегнул с такой легкостью, и касаются ее живота, а она лишена сил от его близости, хотя и знает, что кто-то другой за всем этим наблюдает – стоит неподвижно, с мучительным любопытством смотрит на это раздевание, па ее обнаженное тело, на ее прекрасное тело, сейчас она красива, хотя еще вечером не была красивой, сейчас она привлекательна, он смотрит на соприкосновение, сцепление тел, и она готова па все, голову и тело ее охватывает сильный жар, что-то скользкое, какая-то толстая змея вползает в нее. Катарина громко охает и затыкает себе рот, чтобы не услышали работники, спящие по ту сторону двора, и служанки внизу при кухне, лицо горит, влажные губы испускают стоны в мокрую ладонь, тело порывисто содрогается, она хочет, чтобы все это пришло к какому-то завершению, которое наступит, непременно наступит, и она стонет еще громче, закрывая подушкой лицо, чтобы не закричать, чтобы не завопить в эту весеннюю лунную ночь, чтобы вопль ее не разбудил Добраву, пространную равнину и окружающие ее темные горные скалы.


Еще от автора Драго Янчар
Этой ночью я ее видел

Словения. Вторая мировая война. До и после. Увидено и воссоздано сквозь призму судьбы Вероники Зарник, живущей поперек общепризнанных правил и канонов. Пять глав романа — это пять «версий» ее судьбы, принадлежащих разным людям. Мозаика? Хаос? Или — жесткий, вызывающе несентиментальный взгляд автора на историю, не имеющую срока давности? Жизнь и смерть героини романа становится частью жизни каждого из пятерых рассказчиков до конца их дней. Нечто похожее происходит и с читателями.


Северное сияние

Югославский писатель, автор исторических романов, обращается на этот раз к событиям кануна второй мировой войны, о приближении которой европейцам «возвестило» северное сияние. Роман пронизан ощущением тревоги и растерянности, охватившим людей. Тонкий социально-психологический анализ дополняется гротеском в показе духовного кризиса представителей буржуазного общества.


Рекомендуем почитать
Волшебное наследство

Английская писательница Диана Уинн Джонс считается последней великой сказочницей. Миры ее книг настолько ярки, что так и просятся на экран. По ее бестселлеру «Ходячий замок» знаменитый мультипликатор Хаяо Миядзаки, обладатель «Золотого льва» – высшей награды Венецианского кинофестиваля, снял одноименный анимационный фильм, завоевавший популярность во многих странах.Прошло чуть меньше года с тех пор, как Мур Чант поселился в замке Крестоманси и открыл в себе талант к магии. Жизнь идет своим чередом, Крестоманси неутомимо надзирает за тем, чтобы никто не использовал волшебство во зло.


Сказки Апокалипсиса

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания.


Книга Атлантиды

История о легендарном материке Атлантида, рассказанная в платоновских диалогах «Тимей» и «Критий», имеет под собой реальную почву. Об этом говорят многочисленные свидетельства и научные факты — в частности, следы народа атлантов, обнаруженные в ходе изучения древних цивилизаций Центральной Америки и Средиземноморья.В предлагаемой вниманию читателей книге повествуется о поисках Атлантиды в античные времена и Средневековье. Здесь собраны редкие артефакты, ценные свидетельства, уникальные записи мореплавателей, до деталей подтверждающие рассказ Платона.


Мадьярская венера

В новом детективном романе популярной канадской писательницы Лин Гамильтон неутомимый антиквар Лара Макклинток отправляется в Будапешт, чтобы раскрыть подозрительное самоубийство подруги по колледжу и выяснить, какую роль в этом несчастье сыграл артефакт, возраст которого насчитывает двадцать пять тысяч лет.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.