Как одолеть недоросля

Окончив среднюю школу, затем институт, а то и пару университетов, многие из нас далеко не всегда могут считать себя образованными людьми. Да, мы все уже давным-давно знаем: можно иметь диплом, но это вовсе не значит, что ты настоящий специалист в той или иной отрасли. Не говоря уж об общем кругозоре и эрудиции.

У нас слишком много некомпетентных людей, хотя «мы все учились понемногу…» Почти у каждого есть аттестат зрелости или документ об окончании вуза. Тогда почему так редко встречаются по-настоящему грамотные профессионалы? Очевидно, государственная система народного образования неэффективна. Это подтверждает многолетняя практика репетиторства. А стоит ли человека переучивать, когда на него уже затрачены деньги, пусть даже небольшие, но все-таки из народного бюджета. Может, сразу надо начинать как следует? Правда, до сих пор у нас не было выбора, каждый старался быть как все. Но теперь в любом деле, в том числе просвещении, допускается альтернатива. Давайте узнаем, что об этом думает и говорит педагог, президент Фонда свободного образования Д. А. АРОСЕВ.

— Наше объединение предлагает более тридцати программ обучения. Среди них методика образования ребят дошкольного возраста; обучение глухих, слабослышащих и слепоглухонемых детей; изучение иностранных языков; занятия практической медициной и психологией, физкультурой, музыкой, экологией, экономикой и так далее. В основе своей работы мы используем мировой опыт просвещения, в частности Вальдорфскую педагогику. Ее отличительная черта от нашей традиционной, зарационализированной системы образования — образно-художественная основа обучения. Если ребенок рисует, например, своих родных, то самых любимых он обязательно выделяет размером. Отца, скажем, изображает крупно, остальных — поменьше. Так он воспринимает окружающих, и не надо ему мешать, заставляя переделать рисунок по правилам линейной, рациональной перспективы. По-своему, самостоятельно, он скорее узнает то, чему вы хотите его научить. И запомнит на всю жизнь. А ведь беда наших учителей всегда заключалась именно в том, что они сначала преподносили теорию, потом практику. Часто они не совпадали.

— Дмитрий Александрович, в структуре вашего фонда, кроме названных выше, есть программа «Искусство против смерти». Расскажите об этом подробнее. Откуда появилось такое название, зачем и кому оно необходимо?

— Это программа художника и писателя Елены Григорьевны Макаровой. В одном из музеев Чехословакии она увидела детские рисунки из концлагеря Терезин, где погибло около 35 тысяч заключенных. Но оказывается, даже там, в совершенно нечеловеческих условиях люди, пока были живы, проводили тайные занятия, изучали все основные школьные предметы. Кроме того, были концерты, театральные вечера на чердаках казарм, уроки рисования и даже выпуск журнала, разумеется, рукописного и тайного. Назывался он «Ведем». Вот, к примеру, один из отрывков детской статьи в этом издании: «Почему мы его (журнал) создали? Мы больше не хотим существовать как случайная группировка ребят, которые пассивно переживают навязанную им судьбу. Мы хотим создать активное, сознательное сообщество и своей работой и дисциплиной превратить нашу судьбу в радостную сознательную действительность. Нас несправедливо вырвали из питательной среды работы, радости и культуры… Этим они преследуют только одну цель — ликвидировать нас не физически, а психически и морально. Удастся ли им это? Никогда!»

Выставку, а это около четырех с половиной тысяч детских рисунков из концлагеря, с помощью чешских друзей Макаровой удалось привезти в Союз. Экспозиция демонстрировалась во многих музеях наших городов. Прошлым летом она была и в Москве, на Крымской набережной, 14. С тех пор Елена Григорьевна забросила свою основную работу и занимается только с детьми. С самыми разными: нормальными и, больными, благополучными, избалованными и «трудными», обездоленными. Причем предпочитает последних. Хотя какое-то время работала с питомцами из домов на Кутузовском проспекте. И разочаровалась. Они очень исполнительны, но без инициативы, всегда ждут, когда им скажут, что надо делать. Короче, она отказалась от маленьких функционеров и сейчас полностью посвящает себя детям, которые брошены в больницах, остались без семейного тепла и заботы. Она «преподает» им арт-терапию. И очень верит в это лечение, поскольку опирается не только на собственный энтузиазм, но и на мировой опыт. Макарова побывала во многих странах. Знает, например, что в Америке детей с онкологическими заболеваниями на 80 процентов излечивают за счет занятий по искусству.

— Такой метод избавления от недугов, наверное, приемлем и для взрослых людей? Не зря же долгожители очень часто бывают среди артистов, писателей, художников. Играя новую роль, изображая какой-то образ в рисунке или в литературе, они как бы сами молодеют, забывая любые собственные болячки.

— Что самое парадоксальное, болезни не только забываются, но и действительно исчезают. Известно немало случаев, когда психотерапевты, исследуя страдающего, скажем, язвой желудка, находят ему дело по душе и способностям, тем самым излечивают органическую болезнь. Человек всю жизнь работал инженером, а его место оказывается в оркестре. Значит, занятие не по призванию было причиной заболевания.