Н. И. Курдюмов
Как мы создаём избалованность, упрямство и беспомощность детей
«Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха:
Что такое — хорошо, и что такое — плохо?..»
Гениальные стихи Маяковского, по сути —
чушь собачья, что он и сам прекрасно понимал.
Простите мне заранее всю резкость и безапелляционность текста. Дело в том, что описываемые тут принципы стали давать слишком хорошие результаты с моими собственными детьми и с их родителями (а как же иначе?). Поэтому — душа горит по причине прояснения в голове. В ней и навожу окончательный порядок.
Комментарий через три года: сии озарения и игры оказались очень созвучны книге Рут Миншулл «Чудеса за завтраком». Рекомендую: мимо Миншулл не проходите!
Поднимите руку, кто достиг абсолютного счастья и могущества. Ну, хотя бы в той степени, чтобы жизнь была постоянным удовольствием, неуязвимым ни для какого разрушения. Нет таких?
Почему же мы тогда думаем, что знаем, «что такое хорошо и что такое плохо»?! Как это можно — знать и не уметь? Зачем тогда такое знание?
Это — не знание, а фикция. Знание — это то, что даёт результат. То, что составляет понятийную часть умения. Вы умеете решать все свои проблемы и быть счастливым? Не питайте иллюзий тогда, что разбираетесь в добре и зле. Не об этом мы так много говорим детям, имея в виду воспитание, нет!
А мы — просто выживаем. За добро мы выдаём то, что нравится нам. Злом называем то, что нас самих не устраивает.
Мы рожаем детей, а потом всю жизнь выдумываем для них моральные нормы, — лишь бы они не вносили дискомфорт в нашу жизнь. В этом деле мы доходим до того, что считаем, что ребёнок должен спать тогда, когда мы этого хотим (т. е. хотим спать), есть то и столько, сколько нам нравится.
Мы пытаемся делать только то, что нам нравится, за двоих: и за себя, и за него. Но странно: позже, после 16, активности и успехов мы требуем именно от него.
Дай Бог, если вы относитесь к себе и к жизни с достаточным юмором — тогда вы спокойно относитесь к большинству чуждых вам детских желаний и потребностей.
Но, у большинства родителей их любовь и забота состоят, по большей части, из их собственных страхов, беспокойств, навязчивых планов и убеждений, мало общего имеющих с разумностью жизни.
А человечек попал в мир взрослых. Влип, очкарик! За двадцать лет взросления мы растеряли многое из человеческого: открытость миру, интерес, доверие, обладание миром, способность обучаться, жажду двигаться, способность удивляться и радоваться.
Ребёнок для нас — чужак. Будем же честными! Нас столько лет не интересовали его желания и решения. И вдруг, нас начинает интересовать его способность достигать цели и принимать решения!
Это, извините, парадокс. Такое ощущение, что мы не воспринимаем ребёнка живым существом, человеком; мы уверены, что без нас он, в принципе, не способен думать, учиться, желать и решать за себя. Почему мы так думаем?
2. Дети и взрослые
А может проще: люди?
Я сейчас сообщу Вам нечто совершенно новое. Не смейтесь, это действительно неизвестный нам факт: дети — это те же люди.
Вам смешно? Тогда поделите пополам листок бумаги. Слева выпишите, что вы можете позволить себе по отношению к знакомым людям.
Командовать? Нет. Хамить, оскорблять? Ну что вы! Запрещать что-либо? Нет, нет. Распоряжаться их вещами? Ерунда какая! Нервничать из-за того, что они поступают так, как считают нужным? Нет.
Указывать им прилюдно на их недостатки? Но, это же бестактность. Решать за них, с кем дружить? Упрекать в отсутствии совести? Упрекать в том, что они нас не любят? Это же лучшие способы поссориться и потерять их.
Справа должно быть то, что мы можем позволить себе по отношению к своим детям. Как раз всё вышеперечисленное туда и попадёт. Но к людям так нельзя относиться — Вы постоянно твердите это своим детям.
Нет, реально мы воспринимаем детей, как другой вид живых существ. Как инопланетян.
Мы же совсем или почти совсем не распространяем на них наши права. Хамство, которое мы даже не замечаем, — это ещё что!
Самые страшные проступки, ведущие к конфликтам и разрывам: сплетни, ложь, фальшь, подлог, клевета и наговоры, прямое подавление — мы вполне естественно можем применять всё это к своим детям.
Нет. Дети для нас — не люди. Это факт.
Кстати, этот список можно продолжить: что мы можем позволить людям по отношению к нам? А что — детям? Мы можем терпеть хамство начальника, а придя домой, хамить своему ребёнку (под руку попался!).
Это, прямо-таки, шедевр этического уродства: получается, что враг — не начальник, а собственный ребёнок! Мало того, что он — близкий человек, уважение которого жизненно важно завоевать, — он, к тому же, ни в чём не виноват! Что же такое «хорошо» и что такое «плохо»?
И вот этой этической несостоятельности мы всю жизнь учим детей. Не стоит оправдывать это нашим беспокойством: оно, само по себе, — вещь недостойная настолько, что все друзья, подвергшиеся ему, успели от нас сбежать.
Кстати, чужих детей мы гораздо более склонны считать людьми. А так же, чужих жён, чужих мужей и прочих чужих. Но это — отдельный разговор. А к своим детям мы относимся, скорее, как к собственности. Как к рабам. Но история доказала, что
