Модному молодому адвокату мистеру Джулиусу Сэдверборгу не везло с самого утра. Это раннее майское утро преследовало его от самого дома и до кабинета. В контору ему идти не хотелось. И он намерился отправиться на часок за город, но сломалась машина. В такси, в котором он решил заехать в знакомое кафе и выпить чашечку любимого им кофе по-турецки, горячий напиток плеснул ему на руку. Аккуратист Джулиус Сэдверборг не любил, когда что-то отвлекало его мысли от утренней рабочей собранности, даже проколотый баллон в машине, боль на обожженной руке и запачканный носовой платок.
Майское прелестное утро потеряло свою прелесть, и Джулиус Сэдверборг пешком пошел в свою контору, благо она была уже недалеко, и улица, по которой он шел, была спокойной, малонаселенной, и его энергичные шаги, казалось, были слышны на всех этажах ближайшего дома.
Открыв дверь своего офиса, он отпустил пружину так энергично, что наверно было слышно в небе, а что на проводах — это точно, потому что голуби поднялись вверх с тротуара, а воробьи упали с проводов вниз.
Кабинет свой Джулиус любил, несмотря на то, что это было старое, отделанное панелями и давно требующее ремонта строение. Мебель Джулиус расставил так, что он, господин адвокат, сидит спиной к окну и левым боком к зрительному залу, защищенный письменным столом от излишней фамильярности со стороны эксцентричных и несдержанных клиентов и возможного нападения со стороны клиентов вспыльчивых и ненормальных. В кабинете адвоката может быть всякое.
Входная дверь расположена справа от письменного стола, в дальнем конце комнаты. Таким образом, свет из окна падает на лица клиентов или просто вошедшего человека, а адвокат остается в тени.
У противоположной стены — камин, выложенный по эскизу известного Адамса. На камине — часы, которые претендовали на то, что они от Буре. Правда время на них было всегда точным. Над камином — потемневший от времени портрет какого-то судьи. На фронтоне входной двери, в правом дальнем углу, в темной нише высится бюст еще одного судьи, которого, очевидно, не знает уже и сам адвокат. Остальная часть стены занята книжными полками, на которых красуются своды судебных постановлений в переплетах из телячьей кожи. Как уже сказано, в стене позади мистера Сэдверборга — большое окно: рядом полочка с картотекой, черные металлические ящички с надписанными на них именами клиентов. Джулиус все собирался осовременить картотеку, но его любовь ко всему старинному мешала ему это сделать.
Джулиусу нравилось, что его кабинет напоминает XVIII век. Но так как клиенты должны были сразу видеть, что он процветающий адвокат и только любитель старины, Сэдверборг не терпит ни пыли, ни плесени, ни беспорядка, и его помещение должно бы наводить на мысль о процветании его конторы и хозяина и давало бы клиентам женского пола возможность представать перед адвокатом в самом что ни на есть авантажном виде. Все в кабинете сверкает чистотой: мебель, ковер, полы, книги, стол и сам хозяин.
Новенький пушистый ковер зеленого цвета с выпуклым рисунком был одним из последних дорогих приобретений адвоката. Полдюжины кресел, четыре из которых выстроились вдоль книжных полок, Чипендейл самой последней подделки. В пятом обычно восседает, возвышается и царствует сам адвокат; шестое, которое стоит между письменным столом и камином, предназначено для клиентов. На столе справа под рукой у адвоката телефон.
Джулиус любит свой кабинет и гордится его устройством.
Вот и сейчас, только переступил порог и уже начал успокаиваться, но телефонный звонок, который не зазвонил, а издал какое-то воркование, сконцентрировал его внимание, он быстро поднял трубку:
— Слушаю, — приятное изумление осветило его лицо. — О!.. Немедленно проводите ее ко мне.
Приняв вид делового, очень занятого и внимательного человека, адвокат уютно устроился в своем кресле самой последней подделки Чипендейла.
В кабинет вошла, ворвалась, нет, ее как бы внесла какая-то необыкновенная энергия, высокая, красивая, элегантная гибкая женщина, сверкая огромными карими глазами и трагически поджав полные губы, уставилась на адвоката.
Адвокат предупредительно встал — весь внимание и обаяние, профессия которого — вызывать доверие и оказывать помощь.
— Вы Джулиус Сэдверборг, недостойный племянник Понтифекса Сэдверборга, моего покойного поверенного, достойнейшего и умнейшего человека, кто когда-нибудь сидел в адвокатском кресле?
Ничего не отразилось на красивом лице адвоката, только глаза засветились большей заинтересованностью.
— Я лично никогда не считал себя человеком недостойным адвокатского кресла, но Понтифекс Сэдверборг действительно приходится мне дядей, и я приехал сюда, в Австралию, чтобы взять на себя ведение тех дел, которые доверят мне его бывшие клиенты. И если вы мне пришли выразить свое доверие, то я к вашим услугам.
Дама долго, насколько позволила вырывающаяся из нее сила и гнев, молча изучала адвоката, его кабинет, потом по ее лицу пробежала решительность, которая не обещала адвокату ничего хорошего, заговорила:
— Ваш дядя рассказывал о вас, а я, вполне естественно, заключила, что, если вас пришлось спровадить в Австралию, вы человек явно недостойный. Впрочем, это неважно: дело у меня очень простое. Я желаю составить завещание и назначить моего супруга единственным наследником. Тут, полагаю, даже вы ничего не напутаете.
