Из Венеции: дневник временно местного
Путевой дневник известного переводчика с идиша и исследователя культуры евреев Восточной Европы Валерия Дымшица. Классические достопримечательности Венеции отсвечивают новыми гранями в контексте химии, биологии (автор по образованию генетик) и даже… собирания грибов.
| Жанры: | Документальная литература, Путеводители |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 31 |
| ISBN: | 978-5-89059-409-9 |
| Год издания: | 2021 |
| Формат: | Полный |
Из Венеции: дневник временно местного читать онлайн бесплатно
Но Венеции, какая получилась у Валерия Дымшица, мы еще не видели.
Талантливый наблюдатель, он приехал туда не следовать мифам, но сопротивляться им.
Перед нами драгоценный и радостный результат упрямого желания сотворить, осмыслить и полюбить свой собственный и абсолютно свободный город Венеция.
Полина Барскова
Валерий Дымшиц
Из Венеции: дневник временно местного
Изд. 2-е, дополненное
В оформлении книги использованы графические работы Екатерины Марголис, в оформлении обложки — офорт Дж. Э. М. Уистлера (1879)
© В. А. Дымшиц, 2017, 2021
© Н. А. Теплов, дизайн обложки, 2021
© Издательство Ивана Лимбаха, 2021
Издательство Ивана Лимбаха Санкт-Петербург 2021
6 сентября 2016 года
Вместо бакенов фарватер в лагуне размечают торчащие из воды треноги из грубо обтесанных бревен. (Грубо обтесанные бревна — это вообще отдельный сюжет.) На каждой треноге сидит чайка — сизая и жирная — такая же, как дома. И вдруг на одной — баклан. Вот почему мне никто не сказал, что тут есть бакланы? Я последний раз видел баклана тридцать пять лет тому назад в дельте Волги. Баклан — действующая модель птеродактиля — сидел столбиком, хочется сказать, на задних лапах, разведя крылья в стороны. Крылья были в одной плоскости с туловищем, расправленные и абсолютно неподвижные — будто подмышки проветривает. Больше всего он был похож на российский герб, если ему оторвать лишнюю голову. Потом баклан крючковатым клювом стал чесать грудь (крылья все так же расправлены), и я понял, откуда происходит иконография эмблематического пеликана.
На ступеньках одной из гостиниц на берегу Большого канала сидит девочка и меланхолически бросает в воду кусочки булки. Здоровенные кефали, грубо толкаясь в мелкой воде, прикрывающей нижние ступеньки, хватают их. Из воды торчат спины. Кефалей человек сорок.
В центре Венеции по понятным причинам полностью отсутствует зелень. Соответственно, о том, что это субтропики, догадываешься только на окраинах (пальмы, олеандры, гранаты, лавровишни etc). А так совершенно не понятно, в каком ты климате. Немножко жарко — но ведь и дома бывает жарко.
Форштевень гондолы отдаленно напоминает логотип фейсбука.
Даже с фасада Дворца дожей местами шелушится штукатурка. Некоторая обшарпанность Венеции мне очень нравится: вроде дырок на дорогих джинсах.
С колокольни Сан Марко не видны каналы, и город кажется совершенно нормальным.
Гляжу на этот муравейник и думаю, скольких трудов стоило провести электричество, водопровод, канализацию. Современные чудеса незаметны.
В лагуне некоторые острова (правда, небольшие) не застроены и, кажется, необитаемы. Вот как это?
В маленьких каналах, кроме моторок и гондол, попадаются — предмет мгновенной зависти — байдарки. Говорят, что в Большой канал им нельзя — очень плотное движение. Велосипедисты на Невском. Кстати, здесь нет ни автомобилей, ни мотоциклов, ни даже велосипедов с самокатами.
Оказывается, некоторые визуальные штампы — и не штампы вовсе, а реалистические портреты. Вчера перед нами выступали два итальянца: первый — вылитый маскарон с замкового камня, тип зрелого мужа с круглой бородой и крупнокурчавой шевелюрой; второй — копия Панталоне из комедии дель арте.
Это первое, что, вероятно, здесь всем бросается в глаза. У домов на каналах нет не только набережных, но и крыльца-сходни тоже нет. Вышел из парадной — и в лодку. (Справедливости ради: присмотревшись, заметил, что многие крылечки были, но утонули. Под водой видно несколько ступенек, город опускается.) Вот, думаешь, как экономили венецианцы ту кроху земли, что им досталась.
Но вчера я оказался на острове Сан Серволо, где находится Venice International University (VIU), в котором мне предстоит преподавать. На острове был монастырек, в котором теперь университет, а большую часть острова занимают прекрасные сады — свободное, вольготное пространство. И все равно набережной никакой нет: стены монастыря купаются в лагуне, в монастырских воротах плещется вода. Пошел в бухгалтерию, у главного бухгалтера окно перед рабочим столом — в морских брызгах. Прямо не главбух, а княжна Тараканова.
То есть это не экономия места, а принцип.
Стал фантазировать, как так вышло.
Первые поселенцы, обживая низкие, затапливаемые отмели, строили дома на сваях. (Свайные постройки известны с неолита.) А потом, когда острова тоже подросли (их явно подсыпали), привыкли: шагнул за порог — и в лодку.
Камин с дымоходом (и в моей квартире в том числе) прилеплен снаружи наподобие эркера. Странно. Зачем отапливать окружающую среду?
Кажется, у Пришвина (или у Бианки?) был рассказ про пса, которого тошнило бабочками. Я не могу больше трех часов подряд ходить по Венеции. Тошнит.
Решил обойти все улицы, музеи, церкви — но это, конечно, невозможно.
9 сентября
В пасмурную погоду вода лагуны издали кажется серой, как в Неве. Но если присмотреться, с изнанки она все равно зеленая.
Университет, в котором я сейчас работаю, находится на маленьком острове Сан Серволо. До 1978 года там был дурдом. Это простая констатация факта, а не попытка пошутить.
На площади Сан Марко две чайки без всякого удовольствия жуют голубя.
Я понятия не имею (даже имен не слышал) о нескольких художниках, которые, наряду с Веронезе и Тинторетто, писали картины — и такие же огромные — для Дворца дожей. Судя по объемам заказов, современники их ценили не ниже известных мне (и всем) мастеров. Кто увел этих художников в тень забвения? Искусствоведы?
