Алексей Зайцев
История принца Лузера
По всем правилам жанра повествование мое должно начинаться сугубо с матерных слов, ими же продолжаться и, разумеется, заканчиваться. Однако исходя из тех соображений, что самому мне претит матерная речь, я сделаю над собой усилие и постараюсь сдержаться.
Причин ругаться у меня немало — я обломался уже в пятый раз. На сей раз со Спящей Красавицей. Поцеловал ее, а она не проснулась. Я снова поцеловал, а она опять не проснулась. Тогда я начал неистово целовать ее волосы, лицо, шею, а она, не просыпаясь, влепила мне такую пощечину, что я едва устоял на ногах. Через минуту королевская стража вышвырнула меня вон из дворца и я в который уже раз поплелся восвояси.
— Паршивый из тебя принц! — сказал мне тогда Собак.
— Знаю, — ответил я. — Но не могу понять почему. И имя у меня вроде бы красивое — Лузер. А с девушками все равно не везет.
В прошлый раз я обломался с Золушкой — ни с того ни с сего она выхватила у меня из рук свою туфельку, а потом, прихватив с собой мой бумажник, скрылась в неизвестном направлении. Чуть позже часы пробили двенадцать, и я превратился в тыкву.
— Это все из-за того, что ты не умеешь танцевать и наступил во время танца ей на ногу! — утешал меня тогда Собак.
Но я ему не верил. С большим трудом мне удалось превратиться из тыквы обратно в принца и устранить психологический стресс. Однако на этом мои невзгоды не закончились…
Когда я пришел на свидание к Белоснежке, то не застал ее дома, так как она уехала играть в бильярд со своим старым знакомым. Это было бесчестно с ее стороны, поскольку она сама назначила мне встречу, и я даже одолжил у графа Де ла Фер букет лилий… а она уехала. И я весь вечер провел в компании гномов, и не сказать, что мне это было приятно. Гномы все время резались в домино, пили пиво и говорили о футболе. Было чертовски скучно…
А теперь вот и Спящая Красавица тоже…
— Может быть, ты негативный персонаж? — предположил вдруг Собак.
— В смысле? — заинтересовался я.
— Ну, может, тебе попробовать закадрить какую-нибудь злую колдунью?
— Твои варианты?
— Снежная королева!
— Не пойдет, — ответил я. — Я люблю страстных, горячих женщин, а она, по всей видимости, фригидна.
— Тогда Фея Моргана!
— Это не ко мне, это к Ланселоту. Я персонаж из другого рассказа.
— М-м-м… Баба Яга.
— Не смешно.
— Не обижайся…
— Да что уж там… Обижайся, не обижайся… Плохо дело…
Я смерил несчастным взглядом квадратное солнце.
— А помнишь, как тебя отшила Русалочка? — спросил вдруг Собак.
— Да, и все лишь из-за того, что я люблю черную икру… Я печально вздохнул.
— Да ладно тебе, не хнычь! Мне-то по сути дела, еще хуже…
— Почему?
— Ну что я вообще за персонаж такой, — Собак?
— В смысле?
— Что я из себя представляю?
— Не знаю, автор тебя еще не описывал.
— Ну а как ты себе меня представляешь?
— Как говорящего сенбернара, который ходит исключительно на задних лапах, — сказал я, ни секунды не размышляя.
— Я так и думал…
— Ты что расстроился?
— Есть немного…
— Но почему?
— Просто мне тоже, по всей видимости, не светит в этом рассказе ни Спящей Красавицы, ни Золушки. Ты-то ее хотя бы поцеловал…
— Да, и получил пощечину.
Я с досадой потер горящую щеку.
— Вообще, надо признать, что дела наши плохи и ничего хорошего нас, судя по всему, не ждет, — подытожил Собак.
Я с ним согласился.
— А помнишь, что случилось с Царевной Лягушкой? — спросил я.
— Помню, ты ее поцеловал, а она упрыгала в воду.
— Я тогда сильно сглупил, конечно. Ведь лягушки — это же французский деликатес, значит, для того чтобы обратить ее в царевну и целовать ее — тоже надо было по-французски…
— Век живи — век учись.
— Точно, Собак!
— А вообще меня достали такие положительные девушки как Золушка и Русалочка, — рассердился вдруг Собак. — Хочется кого-нибудь типа женщины-Кошки…
— Вот это да! Ты же Собак! Ты не должен любить кошек.
— Да по фиг мне, — сказал он.
Долгое время мы шли молча, погруженные в самих себя, потом Собак остановился и сказал:
— А ты знаешь, кто во всем виноват?
— Кто? — спросил я.
— Наш автор! Этот бессовестный властитель дум и судеб!
— Пожалуй, ты прав, — согласился я.
— Предлагаю тебе отыскать его и хорошенько с ним переговорить.
— Согласен.
— Зачем он все время подбрасывает нам какие-нибудь подлянки? Ты читал что-либо из его произведений?
— Конечно.
— Помнишь, что случилось с героем «Инфаркта»?
— Бедняга умер от разрыва сердца.
— А герой «Песка»?
— Его похоронили заживо.
— Теперь вспомни, что стало с героем рассказа «Пистолет».
— Он застрелился.
— Так вот, друг мой, если верить статистике, то восемьдесят пять процентов вероятности, что мы с тобой в финале этого рассказа покончим с собой.
— Или умрем как герои…
— Точно. Как два великих мученика!
Мы дружно рассмеялись. Собак весело завилял хвостом.
— Да, не очень повезло нам с автором, — отсмеявшись, сказал я.
— Верно! Нет, чтобы сочинить про нас какой-нибудь сентиментальный роман, погрузив в приятную атмосферу блаженного идиотизма, так он вечно подсовывает нам эту чертову экзистенциальную тошноту.
— Надо с ним разобраться!
— Заметано.
— Так значит в путь?
— В путь!
И не позволяя себе материться и впадать в отчаянье, мы отправились на поиски нашего бессовестного автора, способного в любую минуту подбросить нам какую-нибудь подлянку.
