Сент-Экзюпери на риторический вопрос: «Откуда я?» ответил: «Я из моего детства». Также могу ответить и я, ведь люди формируют свой характер в первые годы жизни, а у некоторых формируется очень рано не только характер, но и вкусы, пристрастия и даже политические (скажем точнее, подсознательно политические) убеждения, гораздо раньше, чем это считает массовое сознание.
У меня ранее формирование личности произошло, можно сказать, в обостренной форме. Я хорошо научился читать в 5 лет и сразу стал поглощать одну книгу за другой, и вовсе не только сказки и детскую литературу. Помню, что, попав где-то в 7 лет на несколько дней в больницу, я прихватил с собой конфискованный у отца «Учебник истории войн и военного искусства для военных академий. Часть 1. Военное искусство рабовладельческого и феодального общества». За что очень ругался отец, так как не хотел, чтобы думали, что он, молодой офицер, настолько рехнулся, что заставляет малолетнего сына изучать учебник для военной академии!
Но книга, от которой, как бы выразились наши современники, у меня «крышу снесло», был роман Вальтера Скотта «Айвенго», который я прочитал, почти не отрываясь, когда мне было 8 лет. Я был просто околдован духом рыцарства, который сошел на меня со страниц этой книги. Я жаждал еще таких книг! Я просто бредил желанием читать о подвигах рыцарей, и первый сон в своей жизни, который мне запомнился: я вижу под дверью нашей комнаты (мы жили тогда с моими молодыми родителями в «комфортабельной» по понятиям того времени, сталинской коммунальной квартире) лежит огромная куча книг. Я прикасаюсь к ним и вижу, что все это старинные рыцарские романы, все до одного! От счастья у меня просто дух захватило, и я проснулся с глубоким разочарованием, что это был всего лишь сон!
Но в школьной библиотеке, где временно работала моя молодая красивая мама, таких романов, по крайней мере, по ее утверждению, не было. Но на следующий год она вручила мне книгу, которая определила фактически всю мою жизнь. Мама сама потом сказала, что не знала почему, но ее руку словно повело к толстому великолепному, хотя и зачитанному до дыр, изданию «Трех мушкетеров» Дюма. Когда я взял в руки эту книгу, я почувствовал какой-то непонятный трепет, словно я брал в руки что-то волшебное… и действительно, я прикоснулся к моей судьбе.
Едва я открыл этот том, едва прочитал пару десятков первых страниц, как я просто ни о чем другом не мог больше думать. На меня со страниц этой книги просто обрушился потоком какой-то удивительный дух отваги, героизма и верной дружбы, в соединении с бесшабашной веселостью и жизнерадостностью.
Меня покорила и потрясающая эстетика этого волшебного мира. Дело в том, что Бог так распорядился, что экземпляр, попавший мне в руки, был хоть и затертым, но прекрасным изданием 50-х годов XX века с иллюстрациями самого Мориса Лелуара. Для сведения должен сказать, что это был один из самых замечательных художников иллюстраторов конца XIX — начала XX века, посвятивший в значительной степени свою жизнь не только книжной иллюстрации, но и серьезному изучению истории костюма. Лелуар стал одним из лучших знатоков облика эпохи Людовика XIII. Будучи талантливым мастером, он делал рисунки, блистательные с точки зрения художественной, изысканные композиционно и при этом абсолютно точные исторически. Эти иллюстрации просто вводили читателя в мир, описанный в романе. А уже позже я понял, что, когда человек, даже малосведущий в истории, видит настоящую реконструкцию, он инстинктивно отличает ее от низкопробной туфты. Так что потом, в детстве, когда я много раз перечитывал этот роман в других изданиях, я просто не мог без отвращения смотреть на жалкие «каляки-маляки» (как сказал бы ребенок) современных художников. Ничего еще не зная на научном уровне, я сердцем, подсознанием чувствовал, что это не так. А было так, как я увидел в первом издании, так как рисовал Лелуар! Вот так и поверишь в переселение душ, в предыдущие прожитые жизни!
Теперь, когда я десятки лет занимался историей и в частности, историей костюма и оружия, я конечно могу авторитетно сказать, что прав был Лелуар, но как это я понял тогда? Почему книга, которую взял в руки советский школьник, ничего не знавший ни о Франции, ни об эпохе Людовика ХШ, вдруг заставила его почувствовать, что это был его мир, может быть тот, в котором он когда-то жил, любил, сражался… Конечно, я рационалист… но есть моменты в жизни, которые сложно объяснить с чисто рациональных позиций.
В любом случае, «Три мушкетера» и не просто прочитал, а проглотил, причем сразу два раза подряд. Я напитался этой книгой. Она стала для меня моим учебником жизни, образцом для следования
ему. То, что я там почерпнул, не вызывает сомнения: культ отваги, верность дружбе и чести, уважение к командирам, но не раболепное преклонение перед сильными мира сего, тем более, если они творят несправедливости. Ну и как приложение — шпаги, кони, пиры, красавицы…
Конечно, в это время на лошади я еще ни разу не сидел, но был уверен, что придет время, и я буду скакать на боевом коне. Фехтованием на шпагах я занялся уже юношей, когда учился в институте, и, кажется, с успехом. Сухое вино мне дали попробовать в пять лет, когда мы с моими молодыми родителями (папе и маме было всего лишь по 27 лет), были на Кавказе и жили в доме старого винодела «дедушки Вано», который относился к этому напитку точно, как во Франции. Вино (конечно хорошее, сухое) благородный напиток, который в умеренных дозах просто необходим. С тех пор на всех праздниках родители наливали мне небольшой бокал хорошего вина… Ну а красавицы? Конечно же, я сразу влюбился в самую красивую девочку нашего класса. Разумеется, она об этом не знала, вся эта любовь была детской, чисто виртуальной. Я не думаю даже, что хоть раз я прикоснулся рукой к ее руке.
