В Севилье вот уже много дней стояла неимоверная жара. И это осенью. Палящие лучи солнца обжигали кожу и лишали дыхания. В такую погоду следовало укрыться в тени пальм или припасть губами к прохладному источнику, ибо ничто так не освежает как вода. Вот единственное спасение. Но все ли так думали в этот день?
Смуглая девушка лет семнадцати…внезапно появилась рядом с первой из длинной вереницы арок. Весь её облик выражал азарт. Полуобернувшись, она бросила взгляд на огромный дворец, что возвышался за её спиной, а затем… подпрыгнула и, подобрав полы простенького платья, во всю прыть устремилась в сторону апельсиновых деревьев. Оставалось смотреть и поражаться. Как она только могла удерживать одной рукой и книгу, и подол платья. Но этим не ограничились её «способности». Она внезапно споткнулась и, выпустив из рук книгу, растянулась во весь рост на траве. Гневно изрыгая проклятия, девушка поднялась и подняв книгу, снова побежала вперёд. Её путь проходил вдоль арок. Арки же тянулись вдоль пруда и служили опорой для подвешенной на высоте восьми футов…длинной галереи. Она, в свою очередь, служила своего рода террасой для прогулок семейства графа Ди Перона. Арки, сооружённые в мавританском стиле, как нельзя более ярко подчёркивали красоту небольших балкончиков, устроенных через равные промежутки вдоль всей галереи. На них всегда было приятно остановиться и насладиться открывающимся видом. Галерея пересекала парк как раз посередине, отчего видеть можно было любой, даже самый дальний уголок огромного парка. Слева от неё расстилались ряды фруктовых деревьев, а справа лужайки, цветники, аллеи и фонтан. Особенностью и основным достоинством фонтана являлась впечатляющая статуя Афины. Ко всему прочему галерея служила одновременно удобным мостом между дворцом и помещением для слуг.
Это изящное сооружение, пестрящее резьбой и покрытое изразцами, нависало над живописным прудом подобно мосту. Площадка была достаточно просторна и часто использовалась обитателями для прогулок. Слуги обычно обходили галерею. Для удобства семейства, слугам соорудили отдельную дорожку в обход и галереи, и пруда. Действие отнюдь не бесполезное, учитывая то, что им приходилось носиться взад вперёд едва ли не каждую минуту.
Именно вдоль всего этого необычного сооружения и мчалась юная особа. Ко всему прочему она ещё подпрыгивала, видимо пытаясь возместить, таким образом, свой невысокий рост. Копна спутанных чёрных волос болтались за спиной, словно назойливые колючки. В воздухе мелькали голые пятки и край книги, которую теперь она сжимала в правой руке. Неожиданно…девушка повернула в сторону плотного ряда низеньких деревьев, а через минуту уже взбиралась по одному из них. Ветви располагались очень низко, так что особых усилий прикладывать не пришлось. Апельсиновые деревья, обычно хрупкие и невысокие, почти такие же, как и сама девушка. Видно по этой причине, ей удалось забраться на одно из них. Более крупный человек рисковал бы получить ушибы от подобной попытки. Девушка поёрзала, устраиваясь удобно на тонких ветвях, затем раскрыла книгу и, положив её к себе на колени, стала читать. Не отрываясь от чтения, она сорвала с ветки апельсин и стала очищать кожуру. Чуть позже кожура полетела вниз. Сам же плод девушка ловко разделила на четыре части, из которых одну тут же отправила в рот. На нежном лице появилось отчётливое удовольствие. Но оно тут же сменилось отвращением. Девушка перевернула страницу и едва слышно прошептала:
— До чего же он мерзок…надеюсь, она не станет в него влюбляться!
Чтение книги полностью поглотило её внимание. Она переворачивала одну страницу за другой, и
почти каждый раз выражение её лица при этом металось. Исключение составляли мгновения, когда она срывала с ветки очередной апельсин. Такое действие происходило с завидной регулярностью. Очередная страница вызвала у неё счастливый вздох. Внезапно она так сильно вздрогнула, что едва не свалилась с дерева. Ей удалось вовремя схватиться за ствол дерева. Где- то рядом прозвучал знакомый женский голос:
— Габриэль!
Услышав своё имя, девушка быстро захлопнула книгу и совершила несколько непонятных, но ловких передвижений. Хватаясь за ветви, она перебралась на другую сторону дерева и спряталась за кривой ствол. Во всяком случае, она сама так считала. Видимо её не смущало то обстоятельство, что руки всё ещё оставались на виду. Осознав это маленькое неудобство, она обхватила ствол и снова поёрзала, пытаясь избавиться от ветки, которая упёрлась ей в щиколотку. Оказавшись в относительном укрытии, она с опаской взглянула в сторону галереи, по которой шла женщина лет сорока в строгом платье. Эта была ни кто иная, как графиня Ди Перона, мать Габриэль. Она подошла к балкону и, всматриваясь в ряды фруктовых деревьев, вновь громко позвала:
— Габриэль!
Чуть позже графиня сердито закричала:
— Габриэль, перестань вести себя как малое дитя. Выходи! Отец будет гневаться.
— Не трудитесь понапрасну, матушка. Ей уж семнадцать лет, а она осталась такой же глупышкой, — возле женщины появилась красавица лет двадцати. У неё было тонко очерченное личико с прелестными голубыми глазами и стройная без изъянов фигура, затянутая в изящное платье небесного цвета с высоким воротником. Вся одежда, причёска, манеры с точностью обозначали в ней знатную даму. Едва она появилась, Габриэль изменилась в лице. Карие глаза сощурились…брови сошлись у переносицы, тонкие губы сжались… Создавалось впечатление, будто она готовится к отчаянному броску.
