Саен торопливо шла по оживленной улице. Она явно спешила, и руки ее худые и длинные, нервно, но не без чувства такта, свидетельствовали о ее намерении куда-то основательно быстро добраться. Люди ее раздражали, так как постоянно приходилось лавировать между высокими и низкими участками человеческого туловища. Почему именно туловище? Саен никогда не смотрела им в глаза. В смысле, в глаза прохожих, да и собеседников вообще. Она, как правило, держала голову опущенной, а все что ей необходимо было увидеть, Саен измеряла и сопоставляла боковым зрением. Не исключено, что она возможно обладала отменной интуицией, ибо катастроф и столкновений в ее практике не было.
Итак, Саен продолжала свое уверенное, не лишенное цели передвижение в пространстве. Судя по непрерывному темпу ходьбы, Саен прекрасно знала куда идти. Вот она уже повернула во двор. Просторный, прямоугольный двор с высокими и плотно сжатыми между собой домами. Саен продолжала идти не убавляя шаг. Руки повторяли размашистые движения, а изогнутые от природной худобы ножки, обутые в высокие берцы, слажено и уверено вбивали в теплый асфальт стремительные шаги. Шаги. Шаги.
Саен резко остановилась. Шаги. Что-то смутило ее и заставило остановиться. Она по-прежнему не поднимала глаз, настойчиво и возможно нарочито глядя только на асфальт. Она продолжала стоять. Саен посмотрела на свои ноги. Что-то в ее голове тревожно пульсировало. Она словно прислушивалась. Ее остановка была похожа на выстрел. Резкий и неожиданный, оглушительный и однозначный. Саен продолжала стоять.
Наконец, спустя добрых семь минут, Саен разрешилась поднять глаза. Медленно и недоверчиво, с готовностью призреть немедленно что бы она не увидела, Саен осмотрела пространство и двор в целом, который стоял мертвенной тишиной, замыкая ее в кольцо одиночества.
Саен внимательно смотрела на то, что предлагало ей пространство. Дома. Окна. Закрытые двери подъездов. Домофоны висящие как наросты грибов паразитов на массивных деревьях. Чистый и просторный двор. Разбитая, покинутая кем-то машина с проколотыми шинами. Вид машины больше всего привлек ее взор. Взгляд Саен подарил развалюхе целых две минуты. Возможно расцветающая ржавчина и перекошенная фигура бывшего автотранспортного средства, пришлась Саен по вкусу. Про странности эстетического восприятия, могли подсказать ее черные, достаточно авангардно подстриженные волосы, хаотично уложенные в замысловатый сюжет. А так же многочисленные браслеты на худых запястьях, с причудливыми формами и орнаментом.
Саен продолжала стоять. После исследований безлюдного двора и позабытой машины, она вернула взор в привычное положение. Саен смотрела на асфальт. Не сразу. Однако достаточно уверенно и настойчиво, она сделала несколько шагов на месте. Черные, увесистые берцы опускались на асфальт, который отвечал глухим, едва заметным звоном. Саен прекратила топтаться на месте. И постояла несколько минут, не отрывая взгляд от асфальта. Затем повторила маневр. Шаги. Вот оно! Именно это и являлось причиной ее такой внезапной остановки. Даже не сами шаги, а звук, который исходил от соприкосновения подошв с индустриальной почвой.
Да. Только теперь, лицо девушки преобразилось. Впервые за все ее стремительное «путешествие», она выразила на лице странную гримасу. Это был нервный импульс, рывок рта и слегка приподнятые веки. Брови проделали невероятно сложную волну и вернулись в исходное положение, после чего, нервозность отступила, а ослабленные мышцы лица, преобразились в более или менее человеческое выражение. Теперь Саен выглядела растерянной. По-настоящему растерянной. Она походила на человека, который не просто потерялся. Ее вид скорее, выражал позицию человека, который попал в тупик в прямом и переносном смысле этого слова. Ибо замкнутые вокруг нее дома и были прямым понимание тупика, а звон асфальта и абсолютное отсутствие людей, которых она так недолюбливала, приводил ее мозг в ступор.
Саен услышала долгожданный сторонний звук, на который немедленно отреагировала. Она четко направила пронзительный взгляд, предупредительно нахмурив брови для возможной атаки, в сторону источника жизни. И правда. На разбитой и ржавеющей машине сидел ворон. Именно ворон. Черный и достаточно крупный, чтобы не быть просто вороной или грачом.
Саен недовольно искривила рот.
Ворон вертел головой, рассматривая девушку то правым, то левым глазом. Его громадные крылья были элегантно сложены сзади, словно у преподавателя в каком ни будь университете. Ворон продолжал наблюдать за Саен, а Саен с призрением глядела на птицу. Возможно, ворон не выдержал и проделал несколько комических прыжков по крышке ржавой развалины, как бы приглашая участника к разговору или хотя бы какому бы то ни было действию. Однако этот прием не сработал, по крайней мере на Саен его прыжки не произвели ни малейшего впечатления. Она продолжала стоять как вкопанная, не меняя гримасу недоверчивого скептика.
Тогда птица величественно расправила крылья и несколькими взмахами тяжелых, шуршащих «рук» приблизилась к незнакомке.
