Искажение - [2]

Саен впервые шелохнулась. Ее левая нога подалась назад, но правая оставалась на месте. Руки едва вздрогнули, а лицо на мгновение сверкнуло изумлением, но тотчас, же вернуло былую агрессию.

— Да. Молчание в данном случае типичное и нормальное явление. — голос птицы был низким и достаточно сочным. И этот голос обращался к Саен. По всем правилам жизненного опыта и норм поведения, человек в данной ситуации должен был быть не просто ошарашен или сбит с толку. Нормальный человек, возможно, потерял бы дар речи и счел себя сумасшедшим, а все происходящее страшной и жестокой галлюцинацией. Но Саен была немного другой.

— Нормальное явление, это когда птицы молчат. — грубо и резко парировала Саен, в голосе и в лице которой, не было ни намека на страх или удивление. — А вот когда они разговаривают. Это уже объективная аномалия.

— Я бы не стал так категорично утверждать. Но, я тебя понимаю. — ворон взмахнул крыльями и еще ближе приблизился к худой девушки. — Ты понимаешь, что сейчас происходит? И почему ты здесь? — птица наклонила голову, вперед рассматривая собеседника правым глазом.

— Понимать мне нечего. — Саен надменно ухмыльнулась, нарочито подняв подбородок верх, подчеркивая взгляд на птицу сверху вниз. — Что бы я не нафантазировала. Ты скажешь, что это не так. И уж если тебе дано говорить — давай выкладывай, что за херня тут происходит. — Саен держалась уверенно и непоколебимо сдержанно, не выражая совершенно никаких эмоций страха.

— Ты выстрелила себе в голову. — коротко ответил ворон и снова сложил крылья подобно рассудительному учителю. Воцарилось секундное молчание. Неизвестно, что творилось с нейронами мозга в голове у Саен, однако, она практически сразу уточнила:

— Это типо я мертвая? — и она подняла подбородок еще выше, скрывая блеснувшие влагой нетерпения и предполагаемой досады глаза.

— Смотря, что ты считаешь быть мертвым. — спокойно и нараспев ответила птица.

Саен насмешливо смотрела на птицу. Не исключено, что на краткий промежуток воцарилось обоюдное молчание, и только лишь из-за того, что ворон давал время на раздумья, а девушка, возможно пыталась задействовать все логическое что было у нее в ее сложной поклаже головного мозга.

— Ладно, дурная птица. Докажи, что я мертва, тогда может быть… — худая девушка замедлила на секунду. — Я поверю, что ты говоришь со мной.

Ворон продолжал вертеть головой. Его черные глазницы не изучали на самом деле стоящего перед ней индивидуума, они и так в содружестве с сознанием знали, что именно происходит. Однако, всем умершим, настолько не хочется верить в смерть, насколько нам — живым, не хочется верить в смерть….

— Пошли за мной, я покажу тебе твое тело. — ответил ворон, приглашая худого спутника.

— Показать? — Саен нервно улыбнулась и снова приняла оборонительную позицию — нога левая сзади, правая впереди. — Черт с тобой пошли! — наконец ответила она и развернулась в сторону арки, которую обветшали бремя времен и различные эксцентричные выходки молодого организма созревающего поколения.

Саен и ворон, который летел впереди, но на достаточном расстоянии, что бы первая распознавала маршрут, шли и летели, довольно долгое время молча. Только спустившись в метро, Саен спросила:

— Где эти все чертовы люди?

Ворон бережно и грациозно приземлился у самого края перрона.

— Они пока тебе не нужны. Пространство убрало все, чтобы не отвлекать тебя. — ворон благородно распустил крыло — приглашая и пропуская девушку в совершенно пустой вагон. — Если что-то ненавидишь — оно вернется. Однако именно тогда, когда не ждешь. — если бы птицы могли в достаточной мере передавать мимику, вполне уместно было бы заметить, что в этот момент, «глупая птица» ухмылялась, с едва заметным оттенком превосходства.

Они сели — худая экстравагантная девушка и одинокая громоздкая птица. Притом оба они — порознь или нет, выглядели одинаково и пропорционально одинокими.

— Ты же не хочешь заявить, что ты Бог? — колеса мерно отстукивали интервалы пути и Саен, долго и пристально разглядывавшая птицу, наконец, подала голос. Возможно, эта не глупая девушка прекрасно осознавала, что будь то сон или настоящее восхождение к небесам, это происходит именно с ней, и что стоит получить максимум информации, пока у нее был шанс или возможность, по крайней мере, говорить и кто-то ее слышал, при этом отвечая на ее реплики.

— Конечно нет. — достаточно сухо ответила птица, прочесывая одновременно антрацитовые перья клювом. — Разве что только… — птица сделала паузу и повернула свой левый глаз к Саен. — Ты именно так представляла себе Бога? — ворон улыбнулся, насколько это позволял ему совершенно нормально сложенный анатомический клюв.

— Хорошо. Если ты Бог, зачем мы останавливаемся на каждой станции метро, где нет людей? — Саен не переставала наблюдать за птицей, которая в независимости от состояния вагона, на данный момент он был совершенно пуст, продолжала сидеть на полу. Саен даже показалось, что если бы это была настоящая птица, она непременно села бы на поручни, или хотя бы, на сидушки около самой Саен.

— Зачем тебе люди, если мы едим просто посмотреть на твой труп? — ворон был спокоен и смотрел на нервную, худощавую, грубую в некоторых своих изложениях мыслей, девушку.