Даже не помню, когда в последний раз я так быстро бежал. Я не успел опомниться, как домчался до небоскреба, запрыгнув блинком во двор.
— Комбат, отзывай всех с улиц! — дошло до меня, что я должен сделать в первую очередь. — Полная боевая тревога или как там у вас. Все должны срочно собраться на территории базы и быть готовыми к любым неприятностям.
Хорошо, что я был в невидимости и люди не видели, как великий Варг пытается отдышаться.
Ну нафиг… Я в одиночку точно не собираюсь воевать с теми тварями. Даже не могу примерно представить, сколько их там вылезло. Но когда полезли летающие, я понял, что дело жопа полная.
Они выглядели как обычные летучки, только в два раза массивнее и тоже без кожи.
— Принял… — пришел ответ от Комбата.
И я смог своими глазами наблюдать, насколько четко выдрессированы бойцы. Они только что спокойно занимались своими делами во дворе, а в следующий миг, как в задницу ужаленные, начинают построение.
Надеюсь, сюда эти твари из портала не доберутся. Пусть валят к Федоту, у того побольше людей.
Немного переведя дыхание, направился к Комбату.
Везде в коридорах было шумно. Бойцы с оружием спешили вниз. Даже гражданские и женская часть населения были при делах.
— Блядство… — тихо выругался.
У Комбата в кабинете, как всегда, полно людей. Не люблю такие места, ощущая себя не в своей тарелке. Однако стоит их просветить насчет сложившейся ситуации. Я сделаю это по-быстрому и свалю в закат, то есть домой. Война-войной, а обед по расписанию, как любит говорить Шатун.
— Всем привет, буду краток. Нас может настигнуть пиздец, так что будьте готовы! — начал говорить, как только переступил порог кабинета, чем ввел в ступор находившихся там людей.
— Ну зашибись… И тебе здравствуй… — выругался Тактик. — Чего ты уже натворил? Кому в этот раз навтыкал стрел в задницу?
— Сломаю руку, если будешь так со мной разговаривать, — с улыбкой сообщаю ему, собираясь уходить.
— Стой! — Комбат не понимает, что происходит. Он, как и все, в диком шоке от происходящего.
— Прошу, помогите мне, — падает мне в колени женщина, на которую я сразу не обратил внимание.
— Эм… а ты… вы… кто, собственно? — не понимаю теперь уже я, что здесь происходит. Начинаю слегка зависать, стараясь сделать пару шагов назад, но натыкаюсь на дверь.
— Очень прошу, помогите! Только вы способны мне помочь, я отдам все, что у меня есть. Я сделаю все, что вы прикажете, — эмоционально просит она, по ее лицу текут слезы.
Я, в свою очередь, понимаю, что еще немного и мой мозг отключится.
Пытаясь не навредить ей и вырвать свою ногу из ее рук, но она не замечает моих попыток и продолжает шептать, крепко уцепившись за меня.
— Он просто ребенок… и у них уже нечего есть… Прошу вас, они там долго не продержатся!
— Объясни, что происходит! — это уже Комбат.
— Да, объяснись, — вторит ему группа поддержки.
А я сам не понимаю, что происходит и кто эта женщина.
— Я не знаю, кто она. Первый раз ее вижу…
— Пиздец… — начинает истерично смеяться Федя. — Там, где появляется Варг, начинается хаос…
— Да причем здесь Жанна… — морщится Комбат и грозно смотрит на меня. — Я спрашиваю, что за тревогу ты поднял?
— А…?! — доходит до меня. — Помогите мне вырваться из ее цепких рук, и я все расскажу.
— Жанна, прекрати! — требует Комбат.
— Нет! Вы не хотите мне помочь, а он поможет! — вот так заявка.
Если бы еще понять, чего она хочет. Я уже готов откупиться от нее, лишь бы отстала.
Она что-то бормочет про ребенка и еду.
— Держи и отпусти уже меня, наконец-то, — протягиваю ей гору серых коробок из инвентаря.
Она поднимает голову на меня и с непонимающим видом смотрит на коробки с едой.
Да что опять с этой бабой?! Что теперь не так?
— Еда нужна не мне, а моему сыну. Он сейчас с отцом и другими выжившими не может добраться сюда, у них не осталось еды… они умирают, хнык… — ее всхлипы и умоляющие глаза не давали мне оттолкнуть ее силой.
— Комбат?! — перевожу взгляд на того, кто может наконец-то мне объяснить, что за дурдом здесь происходит.
— Семья Жанны сейчас находится в получасе ходьбы, но до них еще очередь не дошла. Там просто есть один опасный участок, который бойцы без потерь не возьмут. Мы про них узнали только на днях и планируем через несколько дней выдвинуться туда. Два раза пытались прорваться, но путь нам преграждали арахниды, так что пришлось отступить, — быстро рассказывает Комбат, нервно потирая виски.
Теперь начинаю понимать, что происходит. Мать переживает за свое дитя, поэтому пытается сделать все, что только в ее силах.
Жаль мне ее? Не знаю… Наверное, нет. Однако, я ее хорошо понимаю. Мне тоже в жизни часто отказывали в помощи. Она мне напомнила одну женщину, которой я был должен. Когда мне было лет десять, я тяжело заболел, попав в больницу. Лечение оказалось недешевое, бабуля выгребла все деньги, которых совершенно не хватило. Тогда она пошла по знакомым и, практически, везде получала отказ, а там, где давали, это была смехотворная сумма. Помню тот день… Я, кажется, подыхал, так плохо мне было, даже говорить не было сил. Она умоляла лечащего врача сделать хоть что-нибудь. А тот, в свою очередь, слишком часто видел такое и уже привык не обращать внимания на просьбы. Я его понимаю в некотором роде. Всем не поможешь. Тогда я увидел слезы своей бабули, которая рыдала, стоя надо мной. Вдруг к ней подошла незнакомая нам женщина, у которой здесь лежал больной сын. Она протянула ей три купюры, которых хватило, чтобы вытянуть меня. Бабуля у меня была гордая, но тогда она забыла о своей гордости и приняла деньги. Вернуть ей эти деньги мы не могли, о чем она и сказала женщине, на что она ответила — «Не должны дети умирать». А когда бабуля спросила ее, почему она дает деньги совершенно чужому ей человеку? Женщина ответила — «Потому, что могу».
