Зимний, фланелевого цвета, туман высоко повис над долиной Салинос и отделил ее от неба и от всего окружающего мира; как крышка опустился он на опоясывающие долину горы и превратил ее в закрытый сверху кувшин. По широкому и плоскому дну долины пролегли глубокие, отсвечивающие металлом, борозды черной, вывернутой наизнанку, земли. Еще совсем недавно ощетинившиеся желтые поля предгорных ферм, расположенных по другую сторону реки Салинос, купались в бледном и прохладном солнечном свете, но сейчас, в декабре, солнце исчезло совсем и только нависшие над водою заросли плакучей ивы воспламеняли природу своими яркими желтыми листьями.
Это было время тишины и ожидания. Воздух был прохладен и нежен. Легкий юго-западный ветерок вселял в сердца фермеров застенчивую надежду на скорый проливной дождь, хотя дождь и туман никогда не приходят вместе.
На ферме Генри Аллена, расположенной в предгорье, по другую сторону реки, недоделанной работы оставалось очень мало, поскольку поля были уже убраны, сено сложенно, а свежевспаханная в садах земля приготовилась впитать в себя влагу, стоило только дождю появиться в этих краях, овцы на высокогорных пастбищах обросли густой и лохматой шерстью.
Работавшая в садике рядом с домом Эльза Аллен оторвалась на минуту от своего занятия и взглянула вниз — туда, где на другом конце двора, ее муж Генри беседовал с двумя одетыми в элегантные костюмы мужчинами. Все трое обступили, стоящий под навесом, маленький Фордзон, и каждый, опираясь одной ногой о бок трактора, курил сигарету и, разговаривая, с интересом рассматривал машину.
Эльза на некоторое время задержала на них свой взгляд, а затем вновь углубилась в прерванную работу. Ей было 35 лет. У нее было худое мужественное лицо и чистые, как вода, глаза. В своей рабочей одежде она выглядела несколько тяжеловатой и громоздкой, мужская черная шляпа сползла ниже бровей, а вельветовый фартук полностью закрывал ее одежду и стоптанные ботинки. В фартуке было четыре больших кармана; в них она держала садовые ножницы, совок, семена, скребок и ножик — все то, что ей было нужно для работы; на руки она надела тяжелые кожаные перчатки, чтобы предохранить их от царапин.
Сильными, решительными движениями, с помощью коротких и мощных ножниц, она срезала стебли годовалых хризантем, время от времени бросая взгляд на беседующих внизу мужчин; ее красивое лицо выражало нетерпение и порыв, так что хризантемы казалось были слишком маленькими и слишком хрупкими для ее энергичных рук.
Тыльной стороной перчатки она отодвинула назад упавшие на глаза волосы и оставила на щеке полоску черной земли. Позади ее белел чистый и опрятный домик, с вымытыми до блеска окнами, с чистым ковриком у порога, с разросшейся вокруг дома, вытянувшись чуть-ли не до окон, красной геранью.
Эльза еще раз взглянула в сторону стоящего под навесом трактора. — незнакомые мужчины взбирались на сиденье их двухдверного спортивного Форда. Она сняла перчатку и запустила сильные пальцы в разросшиеся, на корнях старых хризантем, заросли новых цветов, раздвинула листья так, чтоб она могла рассмотреть каждый стебелек в отдельности. Ни жучков, ни паучков, ни улиток, ни садовых червяков нигде не было видно — цепкие пальцы Эльзы уничтожали подобную живность прежде чем та успевала появиться.
Голос мужа раздался совсем рядом — он незаметно подошел и облокотившись о проволочный забор, защищавший маленький садик от коров, собак и цыплят, молча наблюдал за ней.
«Снова за обычным занятием?» — спросил он — «в этом году должен быть хороший урожай».
Эльза выпрямилась и надела перчатку.
«Да. Урожай должен быть неплохим».
В ее тоне, в выражении ее лица, чувствовалось самодовольство.
«У тебя талант к таким вещам» — снова заметил Генри — «некоторые из твоих хризантем в этом году имели больше четверти метра в диаметре. Было бы неплохо если бы ты работала в саду и выращивала яблоки такой же величины»
Ее глаза сузились. «Может быть я бы и смогла. У меня есть талант к таким вещам, это правда. У моей мамы он тоже был. Она могла посадить что угодно и где угодно и у нее всегда был богатый урожай. Она мне говорила, что все дело в руках — иные руки просто знают, что и как нужно делать»
«Во всяком случае, твои руки знают как обращаться с цветами — это факт».
«Генри, что это были за люди с которыми ты разговаривал?»
«Ах, да. Из-за этого, собственно говоря, я и пришел. Это были представители „Вестерн мит компани“. Они купили у нас тридцать годовалых телят и почти по той цене, что я запросил»
«Это хорошо. Очень хорошо»
«И поэтому я подумал» — продолжал Генри — «а не поехать ли нам в субботу вечером в Салинос — пообедать в ресторане, а потом посмотреть какой-нибудь фильм. Отпраздновать, одним словом»
«Да, конечно. Это было бы совсем неплохо»
Генри перешел на шутливый тон:
«К тому же сегодня будут кулачные бои. Не хотела бы ты пойти посмотреть на них?»
«Нет-нет!» — задержав дыхание вскричала Эльза — «я ненавижу кулачные бои»
«Я пошутил. Конечно мы пойдем только в кино. Сколько сейчас? Два часа? Я захвачу Скоти и мы вдвоем пригоним телят с пастбища сюда. Это займет нам часа два, не больше. А потом поедем с тобой в город, где-то часов в пять, и поужинаем в ресторане „Каминос“. Как — подходит?»
