Говорят, что каждому человеку под силу написать один хороший роман — о своей жизни. Сережа верил, что один хороший роман можно разделить на много хороших рассказов и что так даже будет лучше.
Писать он начал еще в школе. Этому немало поспособствовала классная стенгазета, в которой могли напечатать любого желающего. Однако конкуренция среди школьников была столь сумасшедшая, что попасть со своим стишком или рассказиком на широкую страницу стенгазеты считалось большой удачей. Первый написанный им рассказ назывался «Долги». В нем он едкой сатирой раскритиковал своего одноклассника Петьку, занявшего полгода назад у Сережи рубль и не вернувшего его до сих пор. Когда он принес рассказ учительнице литературы и по совместительству главному редактору стенгазеты, та прочла его на месте и вынесла суровый вердикт: не подойдет.
— Сереженька, — сказала она, — это хорошо, что ты тоже взялся за перо, но тема твоего рассказа слишком мелочна, она не будет интересна людям. Ты бы поучился, к примеру, у Машеньки. Почитай ее последний стишок о том, как хорошо нам всем учиться в школе. Вот как надо писать!
Слишком мелочна! Как же так? Может, для учительницы рубль — это пустяк, но для Сережи это было целое состояние, и он долго переживал по этому поводу. А тут вдруг выяснилось, что разоривший его Петька не сделал ничего особенного, что этот гнусный поступок, глубоко ранивший Сережу, даже не заслуживает того, чтобы о нем писали. О чем же тогда писать?
О любви. Теперь он должен написать о любви, Сережа это ясно понимал. Ох и смешон же он был тогда давно, когда принес учительнице этот глупый рассказик про рубль. Но ничего, теперь он повзрослел, изменился. Его волнуют другие темы. Пришло время написать о любви между мужчиной и женщиной.
— Сереженька! Это хорошо, что ты переключился на взрослые темы. Все-таки теперь ты одиннадцатиклассник. Но в переживаниях твоего героя нет ничего нового. Это бывало со всеми и уже давно описано в литературе, причем не только классиками, но и твоей одноклассницей Машенькой, которая написала об этом просто замечательный стишок. Очень рекомендую ознакомиться!
Опять промашка. Ну что такое? Каждый вечер он засыпал с мыслями о Ней, самой совершенной девушке на свете, и эти мысли преследовали его весь день. Он вложил их в свой рассказ, написал искренне, как только мог, а это оказалось не ново. Не ново и неинтересно. Но что тогда ново?
Эротическая проза. Добротная красивая эротическая проза. Благо теперь опыт имелся, пусть
и небольшой. В феврале, на встрече выпускников, Сережа не без удовольствия поимел в ванной раскрасневшуюся от вина, улыбающуюся Машеньку. Когда они потом сидели на кухне и курили, Сережа гадал, найдется ли место их случайной связи в очередном Машенькином стишке. В его рассказе найдется точно.
«Сергей, вынуждены сообщить, что присланный Вами рассказ «Любовь в ванной комнате» по многим причинам нам не подходит, несмотря на то, что наш журнал специализируется на эротической прозе. Чувствуется, что жизненный опыт автора очень мал, и в описанном акте любви нет ничего яркого и оригинального, что могло бы заинтересовать читателя. Пробуйте еще! С уважением, Главный редактор».
Не оригинально и не ново. Сколько можно? Впрочем, Сережа не оставил попыток пристроить свою эротическую прозу в интернет-изданиях, порой даже весьма сомнительных. С одного из таких сайтов ему однажды пришел ответ одной строкой: «Тема сисек раскрыта недостаточно», после чего Сережа стал гораздо более избирательно относиться к местам возможных публикаций.
Но его не печатали. Он писал о себе, о том, что видел вокруг, но отказы сыпались один за другим. Никто не хотел брать даже слезливый рассказ о соседской девочке, заболевшей раком и чудом излечившейся. Сережа предполагал, что если бы девочка в конце концов умерла, его рассказ имел
бы больше шансов на успех, но врать ему не хотелось. Он писал о действительности.
«Каждому человеку под силу написать один хороший роман — о своей жизни». Ага, как же. Кому она нужна, твоя жизнь, если ты обычный парень? Твою жизнь описали еще классики в девятнадцатом веке, и то уже только ту часть, которая осталась им после классиков в восемнадцатом. И что теперь делать?
Покончить с собой. Но не просто покончить. Он жил просто, а умрет красиво. Повешение, отравление, рваные вены — это все для тех, кто не умеет ничего придумать. А он творческая личность, описывал жизнь на стыке веков. Что ж, видимо, не пришло еще его время. Но уже скоро. Что бы такого выбрать? Муравейник. Он разденется и ляжет в муравейник. Отличная смерть, достойная настоящего художника. Так он и поступит. Прощайте.
