"Когда Первый умер, власть над созданным им миром приняли Пятеро: Жиюнна, Земши, Вальго, Эв и Тэа. Четверо из них были его божественными отпрысками, а пятый — последним творением. Новые правители не дали воцариться беззаконию, но им не удалось спасти любимое детище отца — Империю Эйан. Великое государство ушло во тьму вслед за своим богом.
Дабы Владыки знали свои границы, был установлен закон Равновесия".
Из вступления к "Золотой легенде".
Высокий темноволосый мужчина откинул невесомую шёлковую занавесь и вошёл в зал Оракула, святую святых главного храма Тэа в Оэрре. Чтобы получить толкование тревожного сна, он пересёк половину обитаемого мира — шестеро магов едва не пали замертво от изнеможения, открывая портал в столицу единственного из трёх эльфелингских королевств, благословлённого в новом веке рождением Прозревающего. Мужчина пообещал себе хорошо наградить чародеев за превосходную работу и лояльность: получив приказ, ни один из них не потребовал объяснений, хотя с древних времён люди искали помощи у Тэа только в случае крайней нужды.
Посреди круглой залы стоял серебряный треножник. На нём восседал, недвижимый, будто кукла, маленький слепой мальчик с заплетёнными в косу длинными седыми волосами. Его наготу прикрывала лишь набёдренная повязка из белого полотна; впалую грудь и тонкие руки покрывали причужливые татуировки.
Мужчине стало не по себе. Вопреки здравому смыслу ему казалось, будто Оракул пристально на него смотрит.
Смотрит… и видит всё.
Абсолютно всё.
— Спрашивай, Альрин Вейларнский.
От голоса — взрослого, но не мужского и не женского — мужчину бросило в холодный пот.
"Я водил в бой войска, а боюсь ребёнка! Откуда во мне эта трусость?"
Ценой невероятных усилий Альрину удалось привести чувства в порядок. В конце концов, он преодолел полмира не для того, чтобы с позором бежать.
"Эв, Жиюнна и Земши хранят меня"
— Простит ли мне отец женитьбу на Лаурине?
Задавая вопрос, мужчина думал о привидившеся ему накануне сне: с груди его спящей возлюбленной спорхнул маленький синий мотылёк, которого растерзала стая омерзительных птиц. Умирая, король Георий наказал наследнику мудро выбирать супругу, ибо только кровная связь могла укрепить верность некоторых зазнавшихся лордов. Но Альрин отдал сердце женщине, происходящей из младшей ветви ненавистной слишком многим семьи. Они познакомились, когда она напоённым магией словом остановила бегущего на него, раненого, разъярённого вепря.
До сна молодой король не сомневался, что народ и знать Вейларнии примут Лаурину, однако теперь боялся за её жизнь. Георий был хорошим правителем и незлым человеком, однако пересечение Границы порой меняет людей до неузнаваемости. Альрин мог защитить любимую от людей, но не от гнева мёртвого.
— Нет.
Ответ Оракула резанул короля Вейларнии по живому. Он не хотел видеть никого кроме Лаурины рядом с собой до конца дней. Лишь данное отцу на смертном одре обещание удерживало Альрина от представления народу королевы.
Служители Жиюнны не защищают тех, кто нарушает последнюю волю родителей.
Ни их, ни их близких.
"Отец родился, жил и умер королём Вейларнии. Интересы государства для него и в посмертии должны быть выше личных".
— Но как же наш сын? Если мы не вступим в законный брак, он не сможет стать наследником престола!
И вновь слова Оракула были жестоки:
— Твой первенец умрёт раньше тебя, не оставив потомков. Больше детей у тебя и той женщины не будет.
Жуткий ответ сразил короля наповал. Он заранее любил ребёнка, мечтал, как будет наблюдать за его взрослением, а спустя много лет, уходя на покой, передаст корону. Могила вместо внуков…
Не гнев духа отца, а судьбу нерождённого сына увидел он в мире снов.
Стараясь сохранять видимость спокойствия, Альрин спросил:
— Я могу уберечь сына от ранней смерти?
Прозревающий ответил сразу же, будто давно знал, что ему зададут этот вопрос:
— Нет. И никто не может. Но не печалься — он погибнет достойно. Сам Земши примет его в круг избранных воинов. Этого ли не желает каждый отец для своего ребёнка?
Тонкие губы слепца скривились в усмешке.
С тяжким грузом на сердце король Альрин Вейларнский покинул храм Тэа.
После его ухода Оракул призвал верховных жрецов и рассказал им ту часть сна, которую молодой король забыл после пробуждение, и его содержание иерархи поклялись держать в тайне даже от высших чинов церкви Тэа из двух других эльфелингских королевств.
Через несколько месяцев колокола по всей Вейларнии возвестили о рождении наследника у венценосной четы. Мальчику дали имя Лионель.
Спустя три дня Альрин передал корону младшему брату.
Почти пятьсот лет спустя
Маленькая девочка играла с разноцветными камешками в залитом полуденным солнцем саду. Трещали кузнечики, щебетали птицы. Сладко пахли розы всех оттенков красного.
— Ты будешь Орианом, другом братика, — важно заявила малышка белому остроконечному камню. — Согласен?
Не дождавшись ответа, девочка назвали и другие имена: Оливия, Танар и Альвера.
— Вы пришли ко мне в гости. Ну же, скажите что-нибудь! Мы так давно не виделись.
Камни промолчали.
— Я так и знала, — надула губки девчушка. — Вы же всего лишь глупые камни, а не живые люди. Ориан с Альверой больше не приходят к нам в дом, а когда я спрашиваю о тёте Оливии и дяде Танаре, папа становится грустным, а мама плачет.
