– Оливия – прекрасный выбор.
Габриель получил чувствительный толчок в плечо от брата.
Принцы стояли на краю бального зала, наблюдая за тем, как отец Габриеля кружил в танце его будущую жену. Их мама в это время всячески старалась уберечь носки дорогих туфель от неуклюжих движений премьер-министра.
Габриель шумно вздохнул. При помощи приданого его невесты, а именно высокотехнологичного завода ее отца, у экономики Шерданы откроется второе дыхание.
– Ну конечно же.
Леди Оливия Дарси, дочь британского графа, была даже слишком хороша. Тем не менее юная девушка, лучившаяся теплотой и приветливостью на публике, наедине вела себя настороженно. Это вовсе не беспокоило его, когда они обручались. После Габриель старался думать о ней исключительно как о своей будущей жене и руководствовался только разумом. Его прошлый романтический опыт начисто отбили охоту отдаваться эмоциям.
– Чего ты такой унылый?
И правда, почему? У Габриеля не было необходимости притворяться перед своим братом. Да, стоило признать, что он не потерял голову от любви к своей будущей супруге. Это было нормально. Однако ему было печально осознавать то, что страсти ему в браке не видать как своих ушей.
Когда дело дошло до подготовки к свадьбе, он действительно считал, что ему повезло найти девушку, которая не станет выводить его из себя капризами и жеманством. Его брак не будет иметь ничего общего с его последним романом с Мариссой. Он длился четыре мучительных года и был обречен с самого начала.
Габриель не был ни известным музыкантом, ни актером, ни плейбоем, который разбивал бы женские сердца налево и направо. Ему просто повезло родиться престолонаследником небольшого европейского государства, где строгий брачный кодекс гласил, что его будущей супругой может стать лишь аристократка или гражданка Шерданы. Марисса не принадлежала ни к одной из этих категорий.
– Я бы посмотрел, насколько был бы счастлив ты сам, если бы тебе пришлось связать свою жизнь с незнакомкой.
Габриель старался говорить как можно тише, но его интонации были полны сожаления.
Кристиан ухмыльнулся:
– Быть самым младшим ребенком в семье – круто. Мне, в отличие от вас, можно вообще не думать о свадьбе.
Габриель прекрасно понимал, что ни один из его братьев не хотел бы оказаться на его месте. Веками Шердана играла немаловажную роль во внутренних и внешних заговорах против короны. Было бы неприятно, если бы кто-то из его братьев захотел сместить его с трона. Габриель ухмыльнулся. Едва ли такое когда-нибудь придет им в голову. Ник жил в Штатах, строил ракеты-носители, которые когда-нибудь поспособствуют развитию космического туризма. Кристиану же доставляло превеликое удовольствие заниматься бизнесом.
– Горячая штучка.
– Что? Кто? – Габриель только сейчас понял, что все это время Кристиан разговаривал с ним.
– Не что, а кто. – Мужчина смерил его ехидным взглядом. – Твоя будущая жена. Я только что посоветовал уделять ей больше времени. Тебе это может понравиться. Она действительно хороша.
Леди Оливия Дарси была действительно хороша, но у Габриеля никогда бы не повернулся язык назвать ее «горячей штучкой».
Над ее платьем потрудилась армия именитых дизайнеров. Черты ее лица были женственными и изящными, безупречная молочная кожа. Стройная, но не худая, длинные ноги, тонкие руки, грациозная шея. Взгляд ее голубых глаз дарил умиротворение.
Она не принадлежала к числу легкомысленных обеспеченных особ, которые коротали свои дни за бесконечными походами в магазины и вечерними загулами в дорогих ночных клубах. Оливия много работала, она сотрудничала с десятками детских благотворительных фондов. У этой девушки были все задатки для того, чтобы стать безупречной королевой.
– Ты только что назвал мою невесту «горячей штучкой». Что бы на это сказала твоя мама? – Габриель бросил на брата недовольный взгляд.
– Я же ее «маленький мальчик». – Кристиан заслужил такое отношение, будучи самым младшим из трех братьев. – Она в восторге от меня, что бы я ни делал и ни говорил.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что она поддерживает твое безобразное поведение. Она просто чувствует себя виноватой из-за того, что тебя малышом приходилось оставлять с няней, потому как она могла нести на руках только нас с Ником.