…Ближе к предгорью Эльбруса дорога начала петлять и змеиться, огибая скалы, которые начали появляться на ее пути. Генерал-полковник Матейченков за несколько дней пребывания здесь уже успел узнать, что местное население называет их кто «чертовыми пальцами», кто «зубами шайтана».
То слева, то справа от дороги начали появляться глубокие изломанные овраги, созданные неуемными потоками, которые каждую весну, во время паводка, устремляются с гор, полные ярости растаявшего снега.
Дорога приметно шла в гору, должно было похолодать, но цепкая жара никак не хотела покидать газик, казалось, цепляясь за него липкими пальцами.
Начало лета этого года выдалось в Карачаево-Черкессии на редкость жарким, хотя и богатым на грозы.
Жара особенно донимала маленький экипаж на равнинной дороге. Но вот она наконец начала сменяться бодрящей прохладой, и Матейченков с облегчением вытер чистым носовым платком разгоряченное лицо. С каждой минутой все более ощущалось мощное дыхание безмятежного Эльбруса, чья белоснежная вершина виднелась в обманчивой близости, окутанная постоянными облаками.
Иван Матейченков направлялся в лагерь особого назначения, расположенный на одном из предгорий Эльбруса, подальше от мирской суеты, как выразился его помощник Сергей Завитушный, сидевший на заднем сиденье. Там, в заброшенных помещениях бывшего монастыря, доселе пустовавшего, по инициативе Матейченкова была за короткое время создана школа снайперов. Туда отобрали лучших, наиболее перспективных стрелков из ОМОНА, прибывших в Черкесск из разных регионов России — от Смоленска до Хабаровска.
Теперь, когда выдалось немного свободного времени, он решил посмотреть, как идут дела у ребят, да и пострелять вместе с ними… О том, куда направляется полномочный представитель президента России по Карачаево-Черкесии, не знал, разумеется, никто, кроме ближайшего окружения.
Газик трудолюбиво пыхтел, преодолевая километр за километром. Дочерна загорелый шофер из местных с непроницаемым лицом не отрывал глаз от трудной дороги, объезжая колдобины.
Однообразие убаюкивало. Матейченкова сморил короткий сон — следствие постоянной усталости. Спать приходилось — хорошо, если несколько часов в сутки. Спасибо, помогал будильник, который положила в чемодан жена, когда улетал из Москвы.
Дремал он, казалось, совсем недолго, но когда открыл глаза, пейзаж за стеклами газика разительно изменился. По одну сторону дороги шла горная стена, близкая к вертикальной, по другую — виднелась пропасть, окаймленная редкими кустиками. Изредка на обочине попадались сосны, мелкорослые и словно изломанные.
— Отчего деревья такие? — спросил Матейченков, полуобернувшись к Завитушному.
— Здесь постоянные ветры, товарищ генерал.
— Сильные?
— Особенно осенью и зимой. Не дают расти прямо.
Недавно прошел очередной ливень, и на дороге было полно луж.
Машину немилосердно затрясло — на дороге начали попадаться камни, скатившиеся с горы.
— Спасибо аллаху, что лавина не сползла с гор, — покачал головой водитель.
Матейченков откликнулся:
— Запущенная дорога. А, Сергеич?
— Дай срок, все приведем в порядок, — сказал Завитушный.
Единственным удобством было то, что полотно дороги оставалось достаточно широким.
— Еще солдаты Еримолова строили, в прошлом веке, — заметил шофер.
— Ермолова, — поправил Завитушный. Немного помолчав, он наклонился к Матейченкову:
— Иван Иванович, давай поменяемся местами.
— А что случилось?
— Не нравится мне дорога.
— Дорога неплохая.
— Уже минут десять — ни одной встречной машины.
— Наверно, время такое, мертвое. Французы называют его порой между волком и собакой.
— Этот участок всегда оживленный.
Внезапно водитель замедлил ход — Матейченков едва не ударился лбом о ветровое стекло. За очередным поворотом поперек дороги лежало сваленное дерево.
На ходу оперативно посовещались.
— Засада, — сказал Завитушный.
— Может, гроза свалила? — предположил генерал. — Вон, с корнями вырвано.
— Гроза ни при чем, — покачал головой Завитушный. — Несколько человек вполне могут вырвать с корнями такое дерево. Почва здесь каменистая, корни проникают не глубоко.
— Я выйду и сброшу дерево в пропасть, — предложил молодой водитель, разглядывая препятствие.
— И тебя шлепнут как куропатку.
— Да и нас заодно.
Дело решали секунды.
Оба смотрели на генерала — от него зависело окончательное решение. Развернуться здесь негде. Пятиться назад — дохлое дело: ехать придется на малой скорости, и если это действительно засада — а в этом уже не было сомнений — их запросто пошлепают. Он расстегнул кобуру, достал револьвер и поставил его на боевой взвод. Остальные молча последовали его примеру.
Из-за дерева несколько раз выстрелили, почему-то в воздух. Их вспышки были заметны в быстро сгущающихся сумерках.
— Эй, шайтаны, выходи из машины! — послышались гортанные выкрики из-за засады.
— Руки на затылок.
— Морда на машину.
— Не будете сопротивляться — жизнь подарим.
Матейченков внимательно всмотрелся в завал, до которого оставалось метров тридцать. Он усмотрел, что между верхушкой дерева и пропастью оставался зазор метра в полтора-два. Решение пришло мгновенно.
— Нужна ювелирная работа, — сказал он шоферу и ободряюще улыбнулся. — Справишься?
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
