Дворец султана. Пустыня в Куббе.
Принц Захир бин Калид аль-Мунтассир быстрым шагом шел по дворцу к личным покоям султана Калида. На его лице с орлиным профилем застыло такое мрачное выражение, что охрана безропотно расступилась, давая ему дорогу.
— Как он? — прозвучал его властный голос, когда к нему с поклоном вышел Аваан, слуга отца.
— Спит, господин. Врач дал ему успокоительное и сказал, что его величеству необходимо отдохнуть, — пробормотал Аваан, тревожно застыв у двери, ведущей в спальню султана.
— Не волнуйся, Аваан, я не собираюсь беспокоить его, — заверил Захир слугу. — Мы все потрясены смертью моего брата принца Фейзала, но отец едва выдержал этот удар.
— Его величество в глубокой печали. Он еще не совсем оправился от недавно подхваченной простуды, и боюсь, что для его здоровья это окажется серьезным испытанием, — сокрушенно покачал головой Аваан. — Единственный луч света для вашего отца сейчас — это новость о том, что у него есть внук. Ребенок, который теперь стал сиротой.
Захир стиснул зубы, стараясь сдержать обуревавшие его чувства.
— Его величество очень хочет, чтобы вы как можно скорее отправились в Англию и привезли ребенка в Куббу.
— Мне прекрасно известно об этом желании отца, — сдержанным голосом заметил Захир.
Он подошел к окну и устремил взор на великолепные сады и богато украшенные фонтаны, из которых в голубой бассейн стекала прозрачная, как горный хрусталь, вода. Внутри древней крепости ничто не напоминало о пустыне, зато за ее пределами бесконечное палящее море золотого песка простиралось до самого горизонта насколько хватало глаз.
Заходящее солнце висело в небе огромным бордовым шаром, и небо вокруг него было испещрено розовыми и красными полосами. Отблески заката окрасили пески пустыни в розоватый цвет. Когда-то они с Фейзалом любили промчаться на конях по этим барханам или, отпустив своих соколов, наблюдать, как высоко те парят в голубом небе. Помимо кровного родства братья еще были закадычными друзьями, пока однажды роковая страсть не разделила их раз и навсегда: оба влюбились в одну и ту же женщину. Захир слегка нахмурил брови. С тех пор он усвоил: любовь обладает разрушительной силой, и он никогда не позволит больше этому чувству снова управлять его сердцем и разумом.
— ...Ваш отец всегда надеялся помириться со старшим сыном, — голос старого слуги отвлек Захира от размышлений. — После смерти султана Фейзал должен был вернуться в Куббу и занять его трон. Но теперь, когда все изменилось и принца больше нет, в стране неспокойно. Народ ждет, когда правитель объявит своего преемника. Простите мне мою самонадеянность... — Пожилой слуга съежился под тяжелым взглядом прищуренных глаз Захира. — Но его величество очень хочет, чтобы бизнес в Америке вместо вас возглавил управляющий. Тогда вы сможете надолго обосноваться в Куббе и жениться. Сейчас это ваш долг, сэр.
Захир надменно вскинул подбородок, и взгляд его молнией пронзил слугу.
— Я не нуждаюсь в твоих наставлениях, — холодно произнес он. — Ты забываешь свое место, Аваан.
Захир слишком хорошо понимал, что после смерти брата его собственная жизнь больше ему не принадлежит. Он не станет уклоняться от ответственности перед народом, которым его семья управляла много поколений. Но женитьба — совсем другое дело.
— Если ты помнишь, шесть лет назад я едва не женился на той, кого выбрал отец, и чем это обернулось. Я женюсь, когда буду сам готов к этому. — Захир резко развернулся и отошел от окна. Пройдя через комнату, остановился у двери и оглянулся на слугу: — Когда султан проснется, сообщи ему, что я отправился в Англию.
«Инглдин-хаус» — Йоркширские вересковые поля.
— Эрин! К тебе пришел Гордон Стрейкер, — сообщила Элис Трент, экономка в «Инглдин-Хаус», когда Эрин вошла на кухню. — Он говорит, что является адвокатом Фейзела, и что-то упоминал о завещании.
— Я разговаривала с ним по телефону пару дней назад. Он сообщил, что будет проездом из Лондона.
— Он ждет тебя в библиотеке. — Элис на минуту перестала чистить картошку и взглянула на взъерошенную Эрин. — Что это с тобой, скажи на милость? У тебя такой вид, словно ты спускалась в угольную шахту.
— Я освобождала большую спальню. — Эрин небрежно глянула на полосы пыли на джинсах. — Она будет отличной игровой комнатой.
После похорон Фейзала прошло почти три недели. Его смерть не была для нее неожиданностью. Год назад он сказал ей, что у него неоперабельная опухоль мозга. Теперь он успокоился и, возможно, воссоединился со своей возлюбленной Мириам. Как же не хватает его доброй улыбки и поддержки! Для Эрин он был единственным другом, ее опорой и защитой, и она тосковала без него. И не могла без паники думать о будущем. Благополучие Казима — главное для нее сейчас.
Эрин оглянулась на малыша, который деловито выдвигал ящики кухонных шкафов, исследуя их содержимое. Сын несколько раз спрашивал о Фейзале, но потом, похоже, поверил объяснениям, что папа уснул навсегда. Он был еще слишком мал, чтобы понять, что остался совсем один в этом мире. Эрин смотрела на прекрасного ангела, подаренного ей судьбой, и, глотая слезы, думала: «Пока у тебя есть я, малыш, ты не одинок. Я буду любить и защищать тебя, как обещала это твоему отцу».
