Тимоти Эшфорд догадывался, что может попасть под прицел. Владелец оружейного завода "Эшфорд энд Хесстер", он был депутатом парламента, страстно ратовавшим за борьбу с террористами и левыми, так что его одинаково ненавидели и ирландцы, и ультралевые студенческие группировки, и конкуренты, и даже кое-кто из клиентов.
Эшфорд разъезжал на "бентли" с пуленепробиваемым кузовом. Из двух телохранителей один всегда находился за рулем "бентли", а другой в проворном маленьком "форде" английского производства ехал впереди или позади охраняемой персоны, меняя позицию без какой бы то ни было поддающейся вычислению системы. Обе машины поддерживали прямую радиосвязь с диспетчерским пунктом фирмы "Профешнл Секьюрити".
Телохранители обязаны были сообщать маршрут движения, немедленно докладывать, если какой-нибудь автомобиль подозрительно долго "висел" у них на хвосте, если дорога где-либо оказывалась перекрытой и требовалось совершить объезд. Свернуть в объезд разрешалось лишь в том случае, если диспетчерский пункт подтверждал действительное существование этого объездного пути. Оба телохранителя прошли специальную выучку на курсах фирмы. Даже на неповоротливом "бентли" они ухитрялись проделывать головокружительные трюки, в плоть и в кровь у них въелась привычка не замедлять ход и не останавливать машину, что бы ни случилось. Пусть произошла дорожная катастрофа и пострадавшие взывают о помощи, пусть полицейский делает знак остановиться — телохранители знай дают газ и уносятся прочь. Оба охранника постоянно соблюдают боевую готовность на случай, если на пути вдруг окажется какая-либо преграда, а под рукой у них всегда находится легкий — в неполных четыре килограмма весом, — но весьма эффективный автомат "узи".
Дом и контора Эшфорда окружены густой, но малозаметной сетью электронной сигнализации, по саду рыщут могучие белые овчарки, натасканные надлежащим образом: с наступлением сумерек они беззвучно, без предупреждающего рычания и лая набрасываются на любого непрошеного посетителя.
Эшфорд чувствовал себя в безопасности. Стать жертвой похищения? Да это попросту невозможно!
Однако человек, задумавший его похитить, был иного мнения на этот счет.
Стиснув колени и неестественно выпрямив спину, Пол Шорт сидел на самом краешке мягкого, низкого кресла, словно опасался утонуть в сиденье, если сесть поглубже. Руки его покоились на коленях. Пол не знал, что с ними делать. Он привык, что в руках у него всегда зонт: на него можно опереться или со скуки поглаживать искусно выделанную ручку.
Син Бултон восседал за письменным столом, сверкающим хромированной фурнитурой и стеклянным покрытием, и разглядывал заявление Шорта с таким видом, точно видел его впервые. Это был плотный, коренастый мужчина лет пятидесяти, с характерными, резкими чертами лица; его облику не подходил ни элегантно обставленный офис, ни костюм из мягкой фланели, ни изящная секретарша — дама средних лет, которая в приемной вежливо, однако же с не терпящим возражения видом взяла у Шорта сумку и зонт. Неподходящими казались и выкрашенные в пастельные тона стены, и персональный компьютер на невысокой подставке возле письменного стола. Владелец конторы производил впечатление человека, отдающего предпочтение самым дешевым, битком набитым пивнушкам, если вдруг придет охота опрокинуть кружку-другую горького пива. Казалось, этот тип пускает в ход кулаки не задумываясь, а если и задумывается, то лишь над тем, как бы применить свою кулачную силу с большим толком. Во всяком случае, за удачливого бизнесмена его трудно было принять. А между тем основатель и владелец "Профешнл Секьюрити" — крупнейшей британской фирмы охраны граждан — был преуспевающим дельцом.
Зато Пол выглядел бизнесменом, вовсе не будучи им. Темный костюм спокойного традиционного покроя удачно скрывал его натренированную мускулатуру, а изящный зонт, сумка-"визитка" из натуральной кожи и безукоризненное произношение не позволяли предположить, что у их обладателя совершенно пусто в кармане.
Бултон отложил бумагу в сторону и бросил на Шорта такой взгляд, что тому сразу же стало ясно: просьба его будет отвергнута. Однако Пол не пришел в отчаяние. Он привык, что жизнь не дается без борьбы.
— Вы хоть имеете представление о работе, за которую беретесь? — спросил Бултон. Шорт кивнул, но собеседник вроде бы и не заметил этого. — Известно ли вам, что значит в наше время быть профессионапьным телохранителем?
Пол пожал плечами.
— Служил в "Спейшл Эйр Сервис", сражался на Фолклендах, — зачитал Бултон вслух автобиографию Пола. — Снайпер, парашютист, прошел подготовку в практике ближнего боя. — Он вздохнул. — И вы полагаете, что этого вполне достаточно?
— Я думал, что остальному меня научат у вас, — вежливо заметил Пол.
Бултон словно и не слышал его реплики.
— К нам без конца обращаются демобилизованные солдаты. Научились стрелять и воображают, будто одного этого достаточно, чтобы стать телохранителем. Зарубите себе на носу: тому, кто умеет лишь нажимать на гашетку, никогда не достичь высот профессии. Первый же раунд им проигран с ходу. Опытному телохранителю совсем не обязательно быть снайпером, зато он должен отличаться наблюдательностью. Должен запоминать лица, должен фиксировать малейшее подозрительное движение со стороны.
