Год Крысы. Путница
Альк, Рыска и Жар продолжают свой нелёгкий путь: кто желает убежать от прошлого, кто — изменить будущее, а кто рад и настоящему, но судьба неумолимо гонит всех дальше. Туго приходится не только неунывающей троице: тучи сгущаются над обоими тсарствиями, год Крысы неумолимо набирает силу и избежать его, похоже, уже невозможно. Куда придёт Путница? Кому осветит дорогу Свеча? И, казалось бы, при чём тут гитара? Читайте — и узнаете.
| Жанр: | Фэнтези |
| Серия: | Год Крысы №2 |
| Всего страниц: | 189 |
| ISBN: | 978-5-9922-0627-2 |
| Год издания: | 2010 |
| Формат: | Фрагмент |
Год Крысы. Путница читать онлайн бесплатно
Горячие авторские благодарности:
злокозненному Сашию — за оттенение Хольгиной добродетели;
Михаилу Черниховскому — за косы, сабли, полотенца и прочие ночные безобразия;
Андрею Уланову — за мужскую солидарность;
Елене Беспаловой — за чёрно-белое и цветное;
Анне Полянской — за моральную и техническую поддержку;
а также Фальку, Рыске, Паське, Весте и Фуджи за бесценное наглядное пособие!
При написании этой книги не пострадало ни одного шипонского зайца — только нервы заводчика-консультанта Нилы Лозовенко-Урсу.
В паутине судеб нет ни одной лишней нити, даже самая узкая тропка к чему-то ведёт. И только Хольге известно, сколько раз мир оказывался на краю гибели из-за одного взмаха крысиного хвоста — и сколько раз бывал спасён им.
Богопись, глава 23
ГЛАВА 1
В одиночестве крыса тоскует и чахнет.
Трактат «О тварях земных, водных и небесных»
Бабка Шула ушла на небесные дороги ночью, во сне, и обнаружила её соседка, заглянувшая одолжить чашку муки. Старушка лежала бледная и хладная, с вытянутыми поверх одеяла руками, и вид у неё отчего-то был очень довольный: не то сама Хольга сподобилась проводить, не то открывшееся перед смертью будущее (ведь по ту сторону времени нет, вся паутина судеб как на ладони) до того Шуле не понравилось, что она с радостью променяла его на Вечный Дом.
Соседка подняла крик, набежали бабки-подружки и деловито заголосили, вмиг разнеся скорбную весть по веске. Не прошло и пяти лучин, как чистенькая, переодетая покойница лежала в вытащенном с чердака и протёртом от паутины гробу, а узелок с «могильными» сбережениями был передан Цыке и Миху, взявшимся выкопать могилу и сколотить надгробную клеть. Молец, которому тоже кой-чего перепало, благоговейно начищал песочком статую Богини, дабы на отпевании и Шуле было приятно, и Хольге не стыдно. По веске пошёл запах творожных лепёшек, главного угощения за поминальным столом. Каждая хозяйка норовила расстараться, чтобы гости налегали именно на её кушанье: по поверью, с творожниками-дорожниками из избы уходили мелкие беды — чем больше съедят, тем больше уйдёт. Сыпали в тесто и мак, и сушёные сливы, и виноград, и даже медьки в середку запихивали, кто побогаче. Не у всех, конечно, такое объедение выходило — теми, что Колай принёс, впору гвозди заколачивать, — но покойной всё равно почёт. В веске-то почти все друг другу родня, даже Сурок на похороны собирался, хоть и не мог припомнить, в каком колене Шула ему тёткой приходилась.
К полудню худо-бедно управились и столпились у осиротевшего бабкиного дома. Это пущай савряне своих покойников по двое суток в избах держат, мертвечиной дышат. А нам-то чего ждать? Душа с последним вздохом отлетела, ну так и тело надо поскорей прибрать, дабы кто другой, недобрый, в него не залез. У белокосых, говорят, из-за их дурацких обычаев беспокойники наравне с живыми ходят, и не отличишь, покуда смердеть не начнут.
Ближе к крылечку стояли беременная Фесся и две весчанки с младенцами на руках: считалось, что пронесённый мимо покойник забирает с собой золотуху, ночные крикухи и прочие детские хвори. Рядом толпились мальчишки с мешочками толчёной горчицы; её пустят в ход лишь на обратном пути, но похороны для весковой детворы тот же праздник: тут тебе и гулянье, и угощение, и песни. Разве что смеяться нельзя, поэтому мальчишки только пихали друг друга локтями и перемигивались.
Последними вернулись с жальника потные, перепачканные землёй батраки. Рубахи у обоих были обвязаны вокруг пояса, рожи красные от усталости, и бабки сердито зашикали: что за непотребство перед ликом смерти, а ну живо ополоснитесь и оденьтесь! С хозяина своего пример берите: во всём чистом, хоть самого хорони, и в глазах скорбь вселенская…
Вид у хуторянина действительно был печальный донельзя. От сделки, которая могла принести ему сто златов навара — или разорить на триста, — пришлось скрепя сердце и скрипя зубами отказаться. Никакого обеспечения у Суркова подельника не было — только рисковый план, такой дерзкий, что мог бы сработать. Но подписываться на него без одобрения видуньи хуторянин не отважился (таких дураков, чтоб за сотню в омут с головой кидаться, во всём Ринтаре едва ль пара штук найдётся!). С путником советоваться тоже не хотелось — дельце-то не слишком законное, как бы наместнику не донёс. Так что, оставалось только мрачно сопеть, в ожидании выноса бабкиного тела подсчитывая упущенные барыши.
Но интересно, куда же подевалась эта негодная девчонка?!
Ночью Жар спёр у цыган гитару, за что теперь получал жуткий разнос. Причём цыгане уехали ещё затемно, и догонять их с извинениями, как настаивала Рыска, было поздно. Пришлось двигаться своей дорогой, изнемогая под гнётом совести, которой у девушки, как всегда, хватало на троих.
— Вот скажи, — кипятилась она, неосознанно попинывая Милку в бока, отчего корова всё ускоряла и ускоряла шаг, в конце концов перейдя на рысь, — зачем она тебе вообще понадобилась?!
Вор и сам не очень хорошо это понимал и лишь виновато разводил руками. Незамысловато щипать струны он умел, однако на кой гитара в дороге, если ты не менестрель? Только по спине лупит и бренькает некстати.
