Гибрид

Гибрид

Только в сумасшедшее время войн и революций могли соединиться такие разные семьи. И родился мальчик, который с первых лет жизни почувствовал в себе две несовместимые половинки. Он стал рассуждать раньше, чем научился правильно говорить, а описать свои детские переживания смог только в конце жизни — такова фабула «Гибрида». Действие происходит в середине прошлого века. На глазах мальчика разворачиваются трагические картины, но они представляются маленькому человеку не как История, а как обыкновенная жизнь его родных и близких, трогательная и смешная. События воспроизводятся по памяти, буквально на языке героев того времени. Конечно, книга исповедальная, хотя это отнюдь не мемуары, и будет интересна читателям разных поколений как веселая и немножко грустная правдивая сказка, где страницы философические перемежаются с полемическими заметками, а темы мистические с бытовыми анекдотами. Автор — известный кинодокументалист. Наверное, поэтому время представлено в таких ощутимых деталях, с такой поражающей точностью, как будто они списаны с фотографий или взяты из дневников.

Автор и издательство благодарят кинокомпанию «Телефильм» и ее генерального директора Мацюка Юрия Васильевича за содействие в издании книги

Жанр: Современная проза
Серия: Самое время!
Всего страниц: 80
ISBN: 978-5-9691-0711-3
Год издания: 2012
Формат: Фрагмент

Гибрид читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Автобиографическая повесть для малого театра, кино и телевиденияв естественных декорациях и подлинных костюмах, сшитых из воспоминаний и придумок современника

Театральный пролог

В провале темной сцены — «Рениш» с открытой крышкой. Отдельные предметы мебельного гарнитура черного дерева, купленные у «Мюра и Мерилиза» на Петровке еще до революции. Большое овальное зеркало в тяжелой раме. Часы «Павелъ Буре» с боем.

Впереди — кресло, обитое серебристым шелком, и круглый столик на тонких ножках.

Вещи появляются и исчезают. Как воспоминания.

У рояля белокурая пианистка. В длинном шелковом платье, со шлейфом.

Звучат первые аккорды этюда Скрябина.

На публике появляется известный Артист.

Он одет в концертный смокинг. В руках записная книжечка и трость.

Оглядывается. И читает:

— Это наш бедный «Рениш». В комнате сыро. Особенно зимой. И печка не помогает. Построили дом из какого-то пустотелого кирпича. Стены плачут. А рояль постоянно расстраивается. Слышите? Дребезжат сразу две ноты. И косточка от клавиши «до» отскочила на днях. Придется снова звать настройщика.

У рояля моя мамочка. Господи! Как я скучаю без тебя! Ты ведь единственная понимала меня всегда.

Узнаёте? Конечно, знаменитый этюд Скрябина… Когда слышу эти божественные звуки, я улетаю далеко-далеко. На другую планету.

А все это было. Было. Еще до Войны.

Ужасно смешная штука — жизнь.

Как говорил один Сказочник в старом спектакле: «Крибле, крабле, бумс… Тсс…»


Он прикладывает палец к губам.

Музыка и Пантомима.

На манер театра восковых фигур и немого кино.

Книга первая

Мальчик-с-пальчик

У Никитских Ворот

— Гулять надо в своем дворе. А на улице могут задавить, — говорит Аня. И мы идем на улицу.

Моя мамина бабушка живет у Никицких Ворот.

Никаких ворот по-правдашнему нет.

Есть просто улица. И по ней ходит трамвай — «Аннушка».

И «Двадцать второй».

Дом бабушки против театра.

А театр называется «РЕ-ВО-ЛЮ-ЦИЯ»!

Вон там я и живу, в гостях у бабушки.


Обнаружился я в этой жизни, когда мне было лет пять. Да, точно — пять лет.

Вот я стою на углу Никицкой. Там — памятник…

А здесь аптека. Остановка у магазина. Но сегодня трамвай по рельсам не ходит.

Первое мая! Праздник!

На аптеке — портрет. В полдома! Узнаёте? Ну канешно — самый добрый человек на свете. И самый умный.

Мимо все бегут с выпученными глазами.

Гремит музыка:

Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля…

Я держу Аню за руку. Крепко-крепко. Потому что боюсь потеряться.

Демонстрация!

— Какие мы холосенькие! — говорит какая-то тетя и гладит меня по голове.

На мне бархатный костюмчик, который сшила бабушка из дедушкиного пиджака. И большой бант в горошек.

Я стесняюсь. Все на меня смотрят. А тетя протягивает конфету.

На фиг мне нужна ее конфета?!

— Что должен сказать вежливый мальчик? — рассерживается Аня.

И вежливый мальчик говорит:

— Спасибо, тетя.

На бульваре продают «уди-уди» и мячики на резинке.

Вот такие. Раз — два! Раз — два — три!

Но больше всего мне хочется шарик, который летает.

Вон там стоит дядя на одной ноге, и у него целая куча этих цветных шариков.

Красные! Синие! Зеленые!

Я хочу красный. И синий тоже.

Тащу туда Аню — вдруг все шарики кончатся. И нам ничего не достанется.

Вчера бабушка водила меня сюда в парикмахерскую. Подстригаться на лето.

Я не люблю подстригаться. Потому что волосы потом кусаются.

На кресло положили доску. А на доску я влез сам. Тетя-парикмахер сказала, чтобы я перестал вертеться. А то она мне отстрижет уши.

Тут она взяла машинку и как вцепится!

Я, канешно, заорал.

А бабушка сказала:

— Перестань сейчас же! Ты же мужчина! Возьми себя в руки.

Я, канешно, мужчина. Но зачем за волосы дергать?!

Беру себя в руки. И эта противная тетка оставляет мне вот такую челку на все лето.

Бабушка этот праздник не считает. У нее — Рождество и Пасха. Но сегодня она все равно печет пироги. Потому что к обеду соберется вся семья.

А я люблю всякие праздники.

Кипучая! Могучая!
Никем не победимая.
Страна моя!
Москва моя!
Ты — самая любимая!

Дома я сказал, что это песня про мою бабусеньку.

— Почему? — спросил дядя Жорж.

— А потому, что наша бабусенька — кипучая, могучая, никем не победимая и самая любимая.

— Сам додумался? Или Аня научила?

— Да будет вам, — рассердилась Аня. — Как что, сразу Аня виновата. — И пошла на кухню обижаться.

К Ане придираются, потому что она — неродная дочь.

— Со стола убрать — Аня! Посуду мыть — Аня! Как будто, кроме Ани, некому.

У меня одна мама и один папа. Две бабушки и два дедушки. Правда, один дедушка уже давно почему-то прохлаждается в тьмутаракани. И я его живого не помню. Только на этой вот большой фотокарточке.

Очень хороший дедушка! Из его костюмов мне и перешивают. А дедушка, может быть, скоро приедет, если его там отпустят. К нему бабушка собирается. Не насовсем. В гости.

У нас большая семья. Тетей и дядей у меня — завались. Но больше всех со мной занимается Аня. Хотя она и неродная бабушкина дочь. Просто когда у Ани все отправились на тот свет, бабушка взяла ее к себе воспитывать. Тогда она была совсем девочкой.

Дядя Сережа говорит, что она и теперь еще девочка. Потому что замуж не вышла. А замуж Аня не вышла, чтобы не бросать бабушку. А теперь и меня.


Рекомендуем почитать
Прошлое гражданского брака

«Въ настоящее время довольно много шума въ печати дѣлаетъ письмо г-жи Несторъ и г. Огузъ, торжественно огласившихъ черезъ газеты свой гражданскій бракъ, за невозможностью или за нежеланіемъ вступить въ бракъ церковный. Поступокъ г-жи Несторъ и г. Огузъ вызвалъ цѣлый рядъ интервью съ писателями, изъ которыхъ самыя умныя и дѣльныя мнѣнія высказали Леонидъ Андреевъ и г. Розановъ. Первый – объ идейной сторонѣ публикаціи: что не стоило такъ много шума дѣлать, чтобы похвалиться практическимъ примѣненіемъ института, который въ русской интеллигентной средѣ давнымъ давно уже упрочился и процвѣтаетъ, при безмолвномъ признаніи его фактической необходимости со стороны общества, формально скованнаго запретными традиціями церкви.


Французская барышня

«Талантливый, хотя порою черезчуръ парадоксальный, литературный отшельникъ Реми де-Гурмонъ, равно извѣстный теперь какъ поэтъ, романистъ, философъ, a всего удачнѣе и глубже – какъ критикъ, посвятилъ одну изъ удачнѣйшихъ статей своего превосходнаго сборвика «Le Chemin de Velours» изслѣдованію типа современной французской «барышни», то есть молодой дѣвушки въ образованныхъ и зажиточныхъ классахъ общества, созданныхъ и охраняемыхъ буржуазною культурою минувшаго вѣка. Фактическимъ источникомъ и фундаментомъ этому блестящему этюду, не лишенному недостатковъ слишкомъ широкаго сатирическаго обобщенія, но въ цѣломъ полному правды и тонкаго, инстинктивнаго чутья, послужилъ солидный томъ Оливье де-Тревиля: “Наши дѣвушки въ собственныхъ признаніяхъ” (Les Jeunes Filles peintes par elles-mêmes)…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Сердце Лета

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мальтийский замок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Почерк

В книгу вошла малая проза М. Сегала, воплотившаяся в его фильме «Рассказы» и дополненная новыми сочинениями. В этом сборнике нет ни одного банального сюжета, каждый рассказ – откровение, способное изменить наше представление о жизни.


Счастливы по-своему

Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…


Записки судебно-медицинского эксперта

В 2016 году исполняется 125 лет старейшей за Уралом кафедре судебной медицины с курсом токсикологической химии Сибирского государственного медицинского университета. Кафедра славна своей историей и достижениями, которые созидались ее сотрудниками. Одним из преподавателей кафедры в советский период ее истории был Юрий Николаевич Бунин, успешно совмещавший педагогическую деятельность с практической работой в Томском областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Помимо педагогического таланта, у Юрия Николаевича, старейшего из ныне практикующих экспертов Томской области, раскрылся и талант литератора, благодаря которому все желающие могут прочитать в данной книге занимательные истории из экспертной практики.


Чти веру свою

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ухожу и остаюсь

В книгу Аркадия Сарлыка вошли повесть, рассказы и стихотворения.Несмотря на разнородность и разножанровость представленного в книге материала, все в ней — от повести о бабушке до «Рубаи о любви» — об одном: о поиске стержня внутри себя — человеческого достоинства и сострадания к ближнему, которые так долго вытравливались в нашем соотечественнике на протяжении нескольких поколений.


Мертвые собаки

В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.


Свет в окне

Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.


Против часовой стрелки

Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.


Жили-были старик со старухой

Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.


Любовь и голуби

Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)