Проблема происхождения германских племён чрезвычайно сложна. Их ранняя история ещё менее ясна, чем история их соседей – кельтов. Дело прежде всего в том, что германцы намного позже кельтов попали в поле зрения античной письменной традиции, и, следовательно, у нас гораздо меньше возможностей увязать археологический материал с более или менее достоверными сообщениями древних авторов.
Если кельтские племена уже в V в. до н. э. обратили на себя внимание греков, то подробные описания германцев появились лишь через несколько столетий. Правда, в IV в. Пифей (его сведениями во II-I вв. пользовались Посидоний, Полибий и другие авторы) отмечал, что во время своего путешествия столкнулся на юго-восточном побережье Северного моря с племенем тевтонов, но этим, собственно, вся информация и исчерпывается; о более раннем времени и других районах германского мира письменные источники не сообщают ничего. Таким образом, для данного периода единственным источником становится археология.
Чем ближе к рубежу нашей эры, тем более полными и компетентными источниками мы располагаем. Грозное нашествие кимвров и тевтонов (114-101 гг.), встревожившее саму Италию, отразилось в сочинениях Посидония, Тита Ливия и других авторов. Однако лишь в I в. до н. э. появляются сочинения, авторы которых непосредственно знакомы с жизнью германских племён. Юлий Цезарь, сражавшийся в Галлии против свева Ариовиста, совершил затем походы за Рейн (ставший потом границей империи) и включил в свои «Записки» ряд сведений о быте и культуре германских племён. Достаточно надёжной информацией пользовался греческий географ Страбон, а также – во II в. н. э. – Птолемей, располагавший важными и не дошедшими до нашего времени источниками. Среди них – обширное описание германских войн I в. н. э., принадлежащее Плинию Старшему. В конце 40-х годов I в. н. э. Плиний служил в войсках, расположенных вдоль германской границы, и лично принимал участие в походах против племён хавков и фризов. Рассказ об этих событиях сохранился лишь в извлечениях более поздних латинских авторов, однако «Естественная история» Плиния также включает немало сведений о германцах, особенно ценных благодаря хорошей осведомлённости автора.
Не меньшее значение имеет посвящённое Германии сочинение Тацита (конец I в. н. э.). Тацит не был в германских землях, но имел возможность пользоваться рядом важных письменных источников, а также многое почерпнул из рассказов посещавших эти края торговцев и военных. Повествование Тацита не столь объективно: оно содержит немало выпадов против разлагающейся римской аристократии, которой противопоставляются германцы с их якобы чистыми и неиспорченными нравами. Тем не менее приводимые Тацитом конкретные факты, по общему мнению, вполне достоверны – из них выстраивается цельная картина расселения германских племён, их обычаев и культуры.
Как же соотносили античные авторы германцев с другими, известными с более раннего времени народами, в частности с кельтами? Этноним «германцы» (этимология его пока ещё остаётся неясной) впервые встречается в начале I в. до н. э. у Посидония. Его употребляет Фронтин, говоря о восстании рабов в 72 г. до н. э. Из более поздних употреблений этого этнонима (Цезарь, Саллюстий) можно заключить, что он в большинстве случаев соответствовал греческому Keltoi в отличие от Galatai, иными словами, обозначал племена, селившиеся за Рейном ближе к районам Эльбы, причём не вполне чётко отграничивал их от левобережных, преимущественно кельтских, народов. И это не случайно. Уже первое столкновение Цезаря с войсками Ариовиста показало, что этнический состав подвластных последнему народов весьма сложен. Rex Germanorum (титул, данный Ариовисту сенатом в 59 г. до н. э.) выступает не только во главе свевов и гарудов, но и в союзе с секванами, а также некоторыми племенами, бывшими ранее в зависимости от эдуев. Через некоторое время Цезарь сталкивается с вторжением в Галлию племён узипетов и тенктеров, которые под давлением свевов желали занять принадлежащие левобережным менапиям земли. Цезарь даёт понять, что эти племена могли быть мирно приглашены на левобережные территории, тем не менее, поскольку пришли они с правого берега Рейна, он не может называть их иначе, как германцами.
Более поздние римские авторы, в частности Тацит, тоже колебались, когда речь шла о прирейнских народах, и отдавали себе отчёт в том, что этноним «германцы» сравнительно недавнего происхождения. Тацит прямо пишет о том, что германцами поначалу называлось лишь небольшое племя и лишь «недавно» стали обозначать целый конгломерат народов.
Смешение представлений о кельтах и германцах видно и на примере обитавших на северо-востоке Галлии племён белгов. Цезарь сообщает в «Записках», что они с гордостью называли себя потомками германцев, и в то же время приводит слова некоего Амбиорикса (V, 27), который, оправдываясь в своём участии в антиримских действиях, говорит, что галлам трудно отказать другим галлам, когда речь идёт об общей свободе. Эти и ряд других моментов заставляли многих исследователей прийти к выводу, что этноним «германцы» явно кельтского происхождения и первоначально принадлежал какому-то прирейнскому кельтскому племени. Лишь потом, по их мнению, галлы стали называть так всех своих соседей с правого берега Рейна, этническую близость к которым они прекрасно осознавали. Подобные соображения вовсе не безосновательны, однако, безусловно, неверно отрицать за германцами этого и более раннего времени какую-либо этническую самостоятельность вообще. Подобный подход, по сути дела, является абсолютизацией исторически понятного взгляда некоторых античных авторов.
