Хронограф разбудил Александра М. ровно в семь тридцать утра. Супруга Александра М. Маргарита М. поднялась точно за тридцать минут до пробуждения мужа, Александра М. Это не значило, что Маргарита М. не хотела бы вставать одновременно со своим супругом, Александром М. Однако, Маргарита М. была сертифицированной женой и подчинялась распорядку, установленному Консьюмеристским Социумом для сертифицированных жён. Обязанностью, предписанной каждой сертифицированной жене, полагалось будить детей в семь часов две минуты утра. Нарушение этого неизменяемого правила каралось штрафом в сто тысяч рублей или исправительными работами на срок от шестидесяти до ста восьмидесяти суток. Повседневный контроль осуществлялся датчиками Службы общественного мониторинга государственного Комитета по контролю и надзору в сфере композитных имущественных и социальных прав и повинностей гражданина (Госкомправ). Сертификацией жён занималось Ведомство гражданского здоровья. Надо ли говорить, что брак мог заключаться только между гражданином и получившей сертификат ВГЗ женщиной, а нерегулируемые законом связи карались по всей строгости закона? Здесь мы вступаем в хрупкую сферу интимных взаимоотношений между мужчиной и женщиной (в широком смысле), но что значит такое понятие как "интимные отношения", все эти вздохи, ахи, прогулки при луне, цветы, рестораны, стихи на заре, сидючи обнявшись на высоком обрыве, первое робкое прикосновение, первый робкий поцелуй, первое соитие, первая брачная ночь, медовый месяц, рождение первенца для закалённого многочасовыми дебатами законодателя, слуги народа, действующего от имени, по поручению и на благо этого самого народа, гордо именующегося "электоратом". Народа, по определению не умеющего выбирать себе правильную дорогу и оттого требующего непременного за собой пригляда, наставления и указания единственно правильного вектора развития. Для продублённого парламентскими сражениями законодателя вся эта глупая сентиментальщина удобно раскладывалась по нумерованным параграфам, формулировкам, заголовкам, дозволениям и запрещениям, жёстко регламентирующим семейно-брачные отношения подотчётных государству единиц. Так вот, для закалённого в бюрократических схватках законотворца не существовало никаких "интимных взаимоотношений" вне рамок законодательных установлений. Буквально всё — от первого знакомства, свиданий, свадеб, количества половых актов в неделю, разрешённых любовниц и любовников, воспитания детей, посещения близких родственников и близкими родственниками со стороны мужа и со стороны жены, до проведения траура и погребальных обрядов — всё было упорядочено, документально оформлено, принято в трёх обязательных чтениях, надлежащим образом подписано, опубликовано, введено в действие, озвучено для широких масс населения, принято к исполнению и поставлено на контроль. А контроль, надо сказать, был нешуточный. Контроль был тотальным. Государство не стыдилось лезть во всякие сокровенные подробности личной жизни опекаемых им граждан. Понятное дело: в целях охраны законных интересов личности, в частности, и ради счастья народного, в общем. Или несколько иначе, но в целом приблизительно точно. Главное, чтобы эти самые личности были искренне уверены в том, что государство их по-настоящему защищает, а не наоборот. То есть не ущемляет эти самые законные интересы каждого отдельного индивида. А чем вернее укрепляется искренность? Правильно, наличием крепкой машины властного принуждения. Иначе, органами правопорядка. Или одним, но всесильным.
Александр М. служил именно в таком органе. В том мире, в котором жили Александр М., его сертифицированная жена Маргарита М., их совместно нажитые дети, функцию защиты государства от преступных посягательств выполняла единая правоохранительная служба, вобравшая в себя ранее самостоятельные государственные учреждения: полицию, контрразведку, таможню, финансовый и санитарный контроль, лесную и прочую охрану. Формально эта служба была структурным подразделением Госкомправа, наравне с другими, такими как ВГЗ, к примеру, однако Председатель Комитета не мог вот так запросто вызвать в свой кабинет главу этой службы и потребовать от него отчета о проделанной работе, а возглавляющий службу директор, скромный, невыразительной внешности человек, слегка плешивый, предпочитающий ходить в недорогих серых костюмах, напротив, подобной властью обладал. И, надо сказать, достаточно часто использовал предоставленную ему возможность, всякий раз испытывая чувство ничем не передаваемого удовольствия от вида Председателя, унижаемого уже самим фактом подобного вызова.
Директора откровенно боялись. Независимо от ранга и занимаемой должности. Директора боялись его подчинённые, его начальники и высшее руководство. Можно смело утверждать, что директора боялись все. Одни потому, что знали на что он способен, другие потому, что вообще боялись. Как вы догадываетесь — первые относились к числу подчинённых, начальников и высших руководителей, последние — ко всем остальным. Первые боялись осмысленно, вторые — в силу распространённого опасения перед всемогуществом спецслужб. Истины ради необходимо уточнить, что они страшились не напрасно. Директора следовало бояться. Ибо не было в системе человека более опасного, чем директор Инспекции качества товаров и услуг. Здесь сразу же возникает вполне закономерный вопрос: каким боком соотносится качество услуг с охраной правопорядка и защитой конституционного строя от злонамеренных покушений на то и другое? Конечно, нарушения в сфере обслуживания в определённой степени оказывают негативное воздействие на уровень общей безопасности и даже, в некоторых случаях, весьма существенное, но наделение этой локальной службы неограниченными полномочиями выглядит, по крайней мере, нелогично. И, как минимум, опрометчиво. Нельзя складывать все яйца в одну корзинку. Ответ прост. Благодаря принятию Основополагающего Акта Индивидуализации Собственника, установившего абсолютное верховенство права собственности над всеми остальными правами и наделившего правообладателей исключительной властью. Которой они не преминули воспользоваться. Низложив правительство, они заменили его на Правящий Корпоративный Альянс, ставший для правообладателей из числа богатых и могущественных транснациональных, по-преимуществу, компаний верным проводником их своекорыстной политики.
